Дождавшись от меня кивка, он как-то по-доброму улыбнулся и произнес:

— Тогда на этом пока и закончим. Если нужна будет помощь в поиске подходящего для убежища места, найди меня завтра, если нет, то увидимся, когда я вернусь из похода.

Уже развернулись уходить, он неожиданно остановился, хмыкнул как-то весело и посоветовал:

— На бабушку свою не сердись за ругань, она делает это не со зла, а потому что переживает за тебя. Просто пойми и помни: женщины придуманы для того, чтобы создавать проблемы мужикам, а значит, не следует особо обращать внимание на их ругань.

Выдав этакую мудрость, он с широкой улыбкой на лице удалился, а я, осмыслив сказанное им, только и подумал: «тебя бы в будущее на время перекинуть, там тебе некоторые дамы быстро объяснили бы, кто проблемы создает, а кто — цветы жизни».

Глава 3

Проводив глазами дядьку Матвея, я не стал задерживаться возле реки и вслед за ним сразу отправился домой. Надо собираться с мыслями и соображать, как быть дальше.

Жизнь ведь продолжается, а если верить дядьке Матвею, станет она теперь чуть полегче.

Как ни крути, а главная проблема сейчас — это благополучие семьи, которую надо чем-то кормить. Если на какое-то время, пусть даже короткое, эта проблема исчезнет, это развяжет мне руки и позволит неспешно осмотреться вокруг и в относительно спокойной обстановке подумать, как устроиться здесь получше.

Размышляя над своими планами, сам не заметил, как вернулся домой, где за время моего отсутствия народу значительно прибавилось.

Возле дома уже другие казаки разгружали вторую телегу, к Прохору с сыном присоединился ещё один выкупивший здоровье сына казак, а возле очага, где бабушка что-то готовила на костре, с ней общался Святозар, появление которого дядька Матвей прогнозировал только вечером.

Естественно, я первым делом направился именно к нему, отметив попутно, что гора доставленного на телегах добра значительно выросла и это может стать проблемой: нам просто негде его разместить и укрыть от непогоды. Решать эту проблему мне придётся в срочном порядке.

Обидно будет потерять хоть крошку из этой нежданной добровольной помощи сознательных товарищей, которая может неслабо облегчить мне жизнь.

Подходя к очагу, услышал несколько сказанных Святозаром слов:

— … поэтому мой тебе совет, Мария, уймись и не влезай в мужские дела, а то…

Что ещё он хотел сказать бабушке, не знаю, потому что увидев меня, он тут же замолчал, а потом, похоже, перевёл разговор на другую тему, сказав:

— А вот и Семен, ты-то мне и нужен.

Окинул меня взглядом сверху донизу и продолжил, обращаясь конкретно ко мне:

— Я решил сам принести причитающееся вашей семье. Общество выделило две усредненные доли, и этого, если вы грамотно распорядитесь серебром, хватит на обзаведение хозяйством, чтобы в дальнейшем не знать нужды. Серебро я, Семен, передал твоей бабушке, — он указал рукой в ее сторону. — А это, — он протянул мне чуть изогнутый довольно большой боевой нож в простых ножнах, — подарок конкретно тебе, не гоже казаку ходить не опоясанным и без оружия.

— Казаку? — неслабо удивился я

— Казаку, не сомневайся. Чуть позже, через несколько дней, я зайду и расскажу тебе о наших обычаях и законах, а сейчас пока просто прими мои слова на веру. Конечно, полноценного голоса в казачьем круге у тебя пока нет, но называться казаком ты имеешь полное право.

«Странно это все, как-то не так я себе представлял переход в это сословие», — подумал я, принимая из рук Святозара нож и благодаря его за столь ценный для меня подарок. И иронии насчет ценности подарка нет никакой. Уже только одна возможность открыто носить оружие дорогого стоит, ведь крестьянам этого делать нельзя даже на этих вольных во всех отношениях землях.

Крестьянин мог быть вооружен, только если на поселение напали или если он шел в поход с казачьей ватагой. В обычной жизни ношение крестьянами оружия здесь не то чтобы запрещалось, нет, но не приветствовалось, можно было в любой момент нарваться на неприятности от имеющих право носить оружие и гордящихся этим казаков.

Поэтому я и говорю, что ценность этого подаренного мне клинка трудно переоценить, ведь это для меня, по сути, переход в другое сословие и никак иначе, что в свою очередь меняет в моей жизни если не все, то действительно многое.

Что говорить, если теперь, если нас найдет мой биологический отец, от которого наша семья бежала в эти края, на нашу защиту поднимутся все казаки в округе.

Нет, и раньше именно здесь нас никому не позволил бы забрать обратно, но это здесь, а вот отправься я, к примеру, на территорию московского княжества даже в составе казачьей ватаги, могло бы быть все по-другому. Теперь же, как я уже сказал, за своего брата казака горой будет стоять все казачество, а это, особенно в нынешние времена, дорогого стоит.

Святозар, передавая подарок, внимательно всматривался в моё лицо и, похоже, увидел там, что хотел, потому что удовлетворенно кивнул и, разворачиваясь уходить, произнес:

— Через пару дней зайду, а ты, Мария, подумай над моими словами.

Не успел Святозар покинуть подворье, как к нам тут же приблизился Прохор со своим отпрыском, а вслед за ним и его сотоварищ по несчастью со своим сыном.

Прохор как-то слегка замялся, глядя на бабушку, а потом повернулся ко мне и начал неспешную речь, перемежаемую короткими паузами.

— Семен, ты не держи зла на Степана, — кивнул он на своего сына, — не со зла он к тебе полез, а от скудоумия и по причине бурлящего в крови всякого разного. Молодой еще, разума не набрался. Ты не думай, он в твою сторону теперь даже смотреть не станет. И вражды между вами не будет.

Он как-то замялся, а потом вдруг добавил:

— Может, возьмешься поучить его кулаками махать?

Тут в разговор влез и второй казак.

— Вот, и моего тоже?

Прохор глянул на него исподлобья, недовольный, что его прервали и зачастил: