— Дикие места? — презрительно фыркнула Нефрет. — Живете тут, не знаете ничего! Видела бы ты, что построил там мой муж. Да во всей Черной Земле нет ничего подобного. Ну да ладно, я тебе все расскажу.

— Ты надолго к нам, доченька? — спросила мама, жадно прижимая к себе внуков.

— На пару недель, — ответила Нефрет. — Со следующим кораблем уплыву. Во дворец только схожу, к царице Нейт-Амон…

— К царице? — мать напоминала рыбу, выброшенную на берег. — К самой хемет-несут? Да разве пустят тебя туда?

— Да я ее хорошо знаю, матушка, — отмахнулась Нефрет. — Мы же были соседями. Тут, в западном квартале, один купец живет. Его зовут Магон. Он знает кое-кого из ее слуг.

* * *

Суетливый купец-сидонец не понравился Нефрет сразу. Она вообще терпеть не могла торгашей, считая это занятие низменным. А этот ааму еще и поучал ее, словно девочку, объясняя, как ей нужно войти, куда смотреть и какие слова говорить. И вроде бы все верно, она спасибо сказать ему должна, но в глубине души Нефрет появилось какое-то непонятное чувство гадливости, и она с этим ничего сделать не смогла. Тем не менее, он договорился со всеми очень быстро, велев ждать, когда позовут.

Пару дней спустя Нефрет, перепуганная насмерть, шла по бесконечным коридорам дворца, разглядывая барельефы на стенах и великолепную роспись. Каждому человеку, что попадался ей навстречу, она хотела броситься в ноги, до того роскошно и величественно выглядели эти люди. Память многих поколений предков проснулась в ее сердце, небрежным движением сметя то наносное, что прилипло к ней в Энгоми. Ее глаза сами собой опускались в полу, спина сгибалась в поклоне, а на лице появлялось глупое, заискивающее выражение. И она ничего с собой поделать не могла. Это было выше ее сил. Подчинение, впитавшееся в плоть и кровь целой страны, проснулось вмиг, как только она оказалась в самом средоточии власти. Нефрет чувствовала себя здесь песчинкой, ничтожным муравьем, случайно взобравшимся на обеденный стол. Несчастный мечется между расписных блюд и золотых кубков, и мечтает попасть назад, в свою уютную, затхлую нору.

— Жди здесь, — небрежно бросил в ее сторону важного вида толстяк, носивший гордое звание хери-хемет-несут, «тот, кто при царице».

Двое слуг попроще, тащивших ларец с подарками, застыли за спиной Нефрет, ожидая, когда откроются двери. Толстяк кивнул ей, и она вошла в затянутые густым ароматом покои, освещаемые светом масляных ламп и небольшим окошком под потолком. А прямо перед ней… Нефрет и сама не поняла, как оказалась лежащей на полу, вытянув вперед руки. Ее словно какая-то незримая сила туда бросила.

— Тебе дозволяется встать, — произнесла знатная дама в парике из множества косичек, стоявшая по правую руку от той, кого Нефрет помнила, как Лаодику. Только вот теперь эта женщина ничуть не напоминала себя прежнюю. На ее плечах лежит тяжелое золотое ожерелье, а неподвижное лицо подобно прекрасной маске, на которой нет и тени эмоций.

— Оставь нас, Джети, — велела Лаодика, и ее придворная дама, скользя по полу задом наперед, выкатилась из покоев. — Подойди поближе! — сказала царица, и Нефрет робко сделала несколько шагов ей навстречу.

— Пусть живет великая Хатхор, здоровая и сильная… — забубнила Нефрет, но Лаодика вдруг скривилась и нетерпеливо махнула рукой.

— Ну, хоть ты не веди себя как последняя дура. Меня уже тошнит от этих размалеванных рож. Рассказывай поскорее, что дома творится. И не вздумай ничего пропустить. Я слышала, сестрицу Поликсену замуж в Пилос выдали. До меня только какие-то странные слухи доходят. Ты не знаешь, что там произошла за история?

— Все знаю, царица, — жарко зашептала Нефрет, которая понемногу приходила в себя. Теперь она стояла, слегка склонив голову и сложив руки на животе. — Она такое устроила! Такое! Загуляла наша царевна так, что небу жарко стало. Государь, как узнал, разгневался сильно. А сотников тех месячного жалования лишил!

— Сотников? — подведенные сурьмой глаза Лаодики расширились до неприличных размеров. — Так у нее что, не один любовник был?

— Трое, — прыснула Нефрет. — Государь ее за наместника Мессении выдал. По слухам, она вздохнуть без его разрешения не может. Не до мужиков ей теперь. Уж больно супруг ее на расправу крут. Люди говорят, даже поколачивает ее. А в остальном все хорошо у нее, двоих сыновей родила.

— Все расскажи! Я каждую мелочь знать хочу! — оживилась Лаодика. — Кто, с кем и как. И не вздумай ничего пропустить, не то разгневаюсь.

Через пару часов, вдоволь нахохотавшись над похождениями беспутной сестры и перемыв кости всем общим знакомым, Лаодика вдруг стала серьезной. Она махнула рукой, подзывая Нефрет к себе, и прошептала едва слышно.

— Государю передай. Наследник Аменхерхепшеф, сын царицы Тити, умер. Ему всего пятнадцать было. Эта сука саму великую царскую супругу Исиду обскакала в прошлый раз, и теперь второго сыночка к трону толкает. Я в эту свару не лезу. Мне там голову оторвут, и даже не заметят. Великие жрецы бьются за то, кого на это место поставить. Пока что Тити впереди идет, снова ее сына в наследники прочат. Среди жрецов Амона Рамсеснахт силу набирает. Он молод, знатен и весьма умен. Очень опасная сволочь. Мне кажется, он спит и видит, как бы самого сына Ра с должности первого жреца Амона подвинуть, и самому его место занять. Многих вокруг себя сплотил.

— Все донесу в точности, госпожа, — выдохнула Нефрет. — Меня тоже просили кое-что передать: Время пока не пришло. Когда лето станет похожим на зиму, а в Страну Возлюбленную придет великий голод, тогда… А еще от государя велели передать, что небольшой храм Молодого бога здесь нужно построить. Доходов с порта Пер-Месу-Нейт госпоже должно хватить. Если жрецы воспротивятся, и такой храм построить не позволят, то возвести храм богини Нейт с двойным посвящением. Самой богине и ее сыну Серапису. Он просил передать, что это важно.

Лаодика закрыла глаза в знак понимания и громко сказала.

— Ладно, иди уже. Я дарую тебе звание Хенерет-несут, Та, что при царе. Теперь можешь приходить ко мне сама, без помощи купцов. Не забудь только заказать себе воротник «усех»