Интересно, что происходит в Петербурге? Хватит ли ума императору и его советникам воспользоваться нашими победами? Придет ли кому-то в голову, что союз с наполеоновской Францией даст стране куда больше, чем с коварным Альбионом, любителем таскать каштаны из огня чужими руками, а потом по этим рукам лупить со всей силы, когда надобность в них отпадет? Какие невероятные перспективы могут открыться: вместо позорного Тильзитского мира и кровавых событий Отечественной войны — совместное обустройство Европы под треск британского позвоночника!

Мечты, мечты… Кто знает, смогут ли ужиться на одном континенте две сверхимперии? Все вилами на воде писано. Правда, удачный Индийский поход так изменит все международные расклады, что может и выйдет что-то толковое с Наполеоном. Он не может не оценить всесокрушающую силу русского духа! Пирамиды, говоришь, на вас смотрят… А как насчет куполов дворцов Великих Моголов⁈ Но какая осязаемая власть, данная мне, казалось, по велению самого случая и способная перевернуть всю историю! Я чувствовал ее вес, ее ответственность, ее опьяняющую мощь…

Мои размышления прервал шум, доносящийся с противоположной стороны крыши, из внутреннего двора. Громкие команды, умоляющий голоса, плач, лязг стали. Что там случилось?

— Аман! Аман! Пощады! — мне этот призыв был хорошо знаком.

Я лениво встал и пересек крышу. Склонился над небольшим парапетом. Во внутреннем дворе, среди клумб и деревьев мелькали темные фигуры при свете масляных фонарей и чадящих факелов. В скудном свете искорками мелькали отражения огней на взлетающих полосках стали. Потом раздавался глухой удар, вскрик, сдавленные вопли людей, присутствовавших при… казни? Радиша принялся зачищать денежные хранилища Рамдулала Дея, превращенные в темницы? Множит на ноль бабусов, расставшихся со своим богатством и больше ненужных?

Вмешаться?

Я заколебался. Уже было открыл рот, чтобы выкрикнуть запрет и — захлопнул его, с силой сжав челюсти. Пребиндранах творил со своими людьми справедливость — так, как он ее понимал, так, как здесь, в Бенгалии и на всем Индостане было принято. Крайнюю жесткость порождало не только время и, увы, местные традиции, но и накопленная ярость, жажда мести. Новая Индия рождалась в кровавых муках, и не мне мешать этому процессу. Как там сказала Нур? «Ты сложишь трон из голов предателей»? Что ж, будем считать, что первый кирпичик постамента будущего престола закладывается сейчас во дворе бывшего главного богатея Калькутты.

Все равно — трудный выбор. Я колебался, а внизу продолжались казни, и кровь заливала цветы, забивая своим тяжелым запахом душистые ароматы. Стоны умирающих отдавались в ушах, натягивая нервы как канаты.

Так и не решился вмешаться. Развернулся, выбросил из головы мрачную картину и вернулся на старое место, уселся — еще больше походя на Демона, разглядывающего поверженный город не безразлично, но кровожадно. Сердце стучало часто-часто, но постепенно приходило в норму.

«Итак, на чем я остановился?» — спросила себя бездушная скотина в моем лице.

Не забыли, как мы ценим ваши лайки и добавление в библиотеку? Вам несложно, нам приятно!

Глава 4

Казаки, казаки… А ведь наши пути-дорожки тут, в Калькутте, разойдутся. Нет, я, конечно, дойду с вами до Бомбея и помогу всем, чем смогу. Но параллельно буду решать другие задачи. Слишком много на себя взвалил, чтобы вот так, за здорово живешь, отсюда уйти. Что мне делать в России, в родной станице, в отчем курене? Я там чужой, а здесь я… кто? Индийский Пугачев? Стенька Разин со своей княжной на струге?

«Ты станешь махараджей», — сказала мне Нур.

Пока во мне видят сильного и удачливого вождя, прирожденного лидера, но не Игрока. Пора это менять. Женитьба на Нур Инайят Хан — верный путь к успеху. Перейду в другую лигу. В политическую. Заставлю с собой считаться, прислушиваться к моим словам махараджей из маратхов, князей из Южной Индии. Пойдет совсем иная игра, чем простой мордобой со свинцовыми примочками. Я стану правителем — самым беспринципным правителем Индии, которого еще она не встречала. Я буду предавать, подкупать, рубить головы врагам, навязывать невыполнимые условия — точно так, как действуют англичане! У них есть чему поучиться, и как же хочется испытать их методы на них самих! Наверное, закричат: ой-ой-йой! Так нельзя! Это нецивилизованно! Не по-джентельменски! Ну так взгляните в зеркало и разглядите самих себя, а я помогу…

Слабый порыв ветерка взлохматил мне волосы, но я даже не заметил.

Безумие? Мечтаю о несбыточном? Но ведь вокруг полно примеров, когда удачливые авантюристы, вроде Мрачного Рейнхарта, мужа Бегум Самру, добивались высокого положения. Петр Черехов — царь царей! Обхохочешься!

Или все реально?

Город под ногами дышал сталью, стонами врагов и ожиданием моих приказов. Куда уж реальнее.

Я — часть огромного механизма, созданного моей волей, его мотор. На мне ответственность за жизнь десятков тысяч, доверившихся мне. И не только мне, а всему Войску. Всех тех, кто пошел с нами, поверив в справедливость. В праведное возмездие. Щедрые посулы — а мы не заигрались в благодетелей индусов? Их нельзя бросить, предоставить самим себе. Свобода Индии еще не завоевана! Это великая цель! Достойная, чтобы ради нее пожертвовать всем. А если в качестве награды рядом окажется любимая и желанная женщина…

«Черт! Куда-то не туда меня понесло. Холодная голова, Петя, холодная! Включай ее, а о бабах потом помечтаешь!»

И я включил на полную катушку, сцепив покрепче ладони на коленях и отключив слуховой аппарат от внешних раздражителей. Мозг, отточенный за долгие годы непростой армейской службы, за время которой и в штабах немало времени провел, тут же начал разбирать одну гигантскую задачу на мелкие составляющие, ставить правильные вопросы и выделять тех, кто на них мог дать ответ.

Как жениться на мусульманке Нур Инайят Хан? Спросить у Бегум Самру, которая заодно подскажет, как все устроить. И как совместить любовную страсть, религию и политику. Она точно знает! Ведь как-то она, будучи мусульманкой, вышла замуж за Мрачного Рейнхарта, то ли протестанта, то ли католика.

Когда объявлю о своем желании, о том, что не вернусь с казаками, какие последствия меня ждут? А ну