— Есть какие-то доказательства? Материалы, показывающие связь именно с Романовым? — уточнил я.

— Прямых доказательств нет, — извиняющимся тоном ответил коллега. — Пока работаю… Думаю, соберу со временем, ведь Григорий Васильевич — человек авторитарный, привык держать всех в кулаке. А кооперативы — это ведь свобода. Он не любит, когда ситуация ускользает из-под его контроля.

— Ну что ж, работайте, Олег Николаевич. Только помните, что в подобных делах промедление может быть чревато…

Я задумался. Ситуация выходила далеко за рамки банального взяточничества мелких чиновников. Трогать напрямую таких людей, как Романов и его окружение, значит гарантированно спровоцировать серьезный конфликт. На открытое противостояние с членом Политбюро Романовым Удилов скорее всего не пойдет. И тем не менее, проигнорировать происходящее тоже нельзя.

— Что-то еще порекомендуете? — спросил я Воронцова.

— Мне так думается, Владимир Тимофеевич, что ускориться, как вы просите, будет слишком трудно. Я не хочу жаловаться и перекладывать задачи и ответственность, но… Лучше всего найти способ решить вопрос через Москву, чтобы сверху дали негласное указание. Здесь ленинградцы привыкли к строгой вертикали власти и не рискнут идти против собственного старшего.

— Развели вы тут сепаратизм… — недовольно поморщился я. — Но в Москву пока рано обращаться. Меня просили разобраться без лишнего шума.

— Тогда вам нужно встретиться с кем-то из окружения самого Романова, — предложил Воронцов. — Есть человек, через которого можно выйти мягко, без открытого конфликта. Завотделом обкома, Левин Михаил Аркадьевич. Он умеет слушать и понимать намёки. Если ему правильно изложить проблему, то сам донесет до Григория Васильевича, как надо. И пояснит, что пора притормозить, если Романов не хочет большого скандала.

— Как можете охарактеризовать этого Левина? — уточнил я. — Насколько надежный человек?

— Обладает явными дипломатическими способностями, — уверенно сказал Воронцов. — Умеет балансировать. Думаю, сумеет донести мысль правильно.

— Ясно, — я кивнул. — Хорошо, Олег Николаевич, спасибо за информацию. Если понадобится помощь…

— Я всегда на связи, — Воронцов изобразил вежливую улыбку, а глаза его оставались холодными.

Он допил кофе и, попрощавшись, ушел. Я доел свой обед в одиночестве.

Выйдя из ресторана, поднял воротник пальто — промозглый ветер с Невы заметал мокрым снегом.

Вечером того же дня Леонид Ильич отбыл в Москву. Я с ним не поехал, попросившись остаться в Ленинграде еще на несколько дней.

Уже на следующий день я организовал совещание с моими новоиспеченными сотрудниками — Кузнецовым и Путиным.

Мы собрались в кабинете, который мне временно выделили ленинградские коллеги.

— Итак, товарищи, начнем, — сказал я, открывая лежавшую передо мной папку с материалами, полученными как от Головина, так и от Воронцова. — Можно сказать, ваше первое задание. Оно не касается управления собственной безопасности и контроля за комитетскими кадрами, но поможет нам сработаться, узнать друг друга получше. А так как дело это местного масштаба, касающееся вашего родного города, то ваша помощь, товарищи, будет очень кстати.

Оба сотрудника внимательно слушали, не перебивая.

— Нам нужно разобраться с ситуацией, которая сложилась в Ленинграде вокруг кооперативов, — продолжал я. — Есть основания полагать, что это не просто самодеятельность отдельных чиновников, а организованный саботаж, возможно, с участием партийных работников высокого уровня.

Я на секунду отвлекся на документы, а Кузнецов, воспользовавшись паузой, спросил:

— Владимир Тимофеевич, у нас есть конкретные фамилии, по которым начинать работу?

— Фамилии есть, — подтвердил я. — Заместитель председателя комиссии по делам кооперативов Васильев, например. Но это лишь один из исполнителей. Нужно понять, кто отдает указания. Нам нужно собрать полную информацию об этих людях, узнать их связи, найти компромат, возможные слабые места. Игорь, это ваша задача.

Кузнецов серьезно кивнул:

— Понял. Подключу своих информаторов в горисполкоме и городской прокуратуре. Думаю, дня за два-три получу первые результаты.

Я повернулся к Путину. Старший лейтенант вел себя сдержанно, но по глазам было видно, что ему не терпится проявить себя.

— Владимир, у вас другая задача. Нужно проверить личные дела ключевых партийных работников в Ленинградском обкоме. Интересует прежде всего их близость к Григорию Васильевичу Романову. Характер отношений, возможная личная преданность и взаимные обязательства.

Путин задумчиво кивнул:

— Понял, Владимир Тимофеевич. Но доступ к таким документам непростой, тем более сейчас, когда внимание к кадрам усилено.

— Я знаю, — сказал я твердо, глядя ему прямо в глаза. — Но вы — ленинградец, учились и работали здесь. У вас наверняка сохранились контакты. При необходимости восстановите старые связи. Нам не нужно вскрывать весь обком, интересуют только люди, близкие к Романову. Мне нужно понимать, насколько его люди лояльны лично ему, готовы ли они рисковать карьерой, прикрывая его действия.

— Сделаю всё, что возможно, — пообещал Путин после короткой паузы. — Начну с архива отдела кадров. Там у меня остались хорошие знакомые.

— Вот и отлично, — я удовлетворенно кивнул. — Товарищи, напоминаю, наша задача — максимальная осторожность. Никакой огласки, никакого открытого конфликта. Только сбор информации и подготовка материалов. Уже потом, если понадобится, будем действовать через Москву. Но пока никакой самодеятельности.

Оба сотрудника одновременно кивнули, показывая, что все поняли.

— Какой срок ставите, Владимир Тимофеевич? — спросил Кузнецов.

— Три дня на предварительные материалы. Затем доложите мне лично. После этого определимся с дальнейшими действиями.

Сотрудники поднялись из-за стола. Путин задержался у двери и негромко спросил:

— Владимир Тимофеевич, можно личный вопрос?

— Да, конечно, Владимир, — я посмотрел на него с любопытством. — Что интересует?

— Считаете ли вы, что Романов может открыто противодействовать решениям, исходящим от самого Леонида Ильича?

Я задумался на мгновение. Путин задал правильный вопрос, на который у меня самого пока не было ясного ответа.

— Не исключаю, — сказал я осторожно. — Но это пока лишь предположения. Наша задача — либо подтвердить, либо опровергнуть их. Необходимы факты, Владимир. Именно за ними я вас и отправляю.

Путин молча кивнул и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

Оставшись один, я снова взглянул на папку перед собой. Слишком громкое имя — Романов. Тронуть такого человека без железобетонных доказательств было немыслимо.

Путин справился с заданием раньше поставленного срока