Страшной проблемой была для нас малярия, лично я болел ею пять раз, и еще один раз – желтой лихорадкой. Малярией мы все болели по-разному, симптомы у каждого были свои. Лично у меня было так. Первый раз – что-то наподобие слабой простуды, своеобразный «некомфорт». Второй – неприятное ощущение, будто слегка крутит все суставы, но еще не очень сильно. Третий – это чувство усилилось, и уже был озноб. В четвертый – уже «колотило» так, что не находил себе места. В пятый – это просто ужас, врагу не пожелаешь, трясло так, что приходилось полотенце в зубы брать, и кости крутило. Эти приступы, не пойму, по какой причине, у меня случались примерно в одно и то же время, с 14 часов до 16 часов, а потом, как ни в чем не бывало, только сильная слабость. И, как итог болезни, большая потеря веса – с 79 до 69 килограммов. Но и это был не предел, наш начальник похудел на 15 килограммов, и брюки смотрелись на нем весьма нелепо.

Наши лечили, а точнее, предупреждали, болезнь болгарскими таблетками «делагил», но «пользы они никакой не приносили, кроме вреда», так как давали их накануне взятия пробы на анализ (это был один из дней недели: по-моему, четверг), и он «уничтожал» все «бациллы», не предотвращая болезнь, только показывал нормальный анализ. Человек при этом не выздоравливал.

Когда я болел в пятый раз, анализ крови у меня брали кубинцы. И анализ был настолько отвратительный, что они сказали, что забирают меня в свой госпиталь. Но наши воспротивились и отправили меня лечиться в Луанду, в поликлинику аппарата экономического советника. Кубинский медик дал мне лекарства резохин и хлорохин и сказал, как этим всем пользоваться. Благодаря кубинским медикам болезнь капитулировала. Я похудел на десять килограммов, и надо было носить два кирпича, чтобы ветром не унесло.

Когда я болел в четвертый раз, остался один в санчасти, передвигался уже с трудом, убежать не смог, Менонге как раз атаковали, все побежали в укрытие, про меня просто забыли. Вспомнили во время обстрела, и пришлось им возвращаться за мной в санчасть и искать меня под кроватью, где я «мужественно отбивал атаку врага». Смеху было потом много и шуток, но…это было.

– Раскройте тему отношений с кубинцами подробнее.

– Это были друзья, о которых можно только мечтать. Мы для них были «совьетико», и этим было все сказано. Делились всем. На все наши малейшие проблемы у них всегда был один ответ: «Фидель сказал, будет сделано». Это надо вспоминать отдельно и долго.

– Имеете ли Вы сами статус воина-интернационалиста?

– Да, и это тоже довольно длинная история. Но все же этого я добился и доказал свою правоту (другого выхода не было). Награды «идут диппочтой, надеюсь, скоро будут»: представлялся к ним, но так и не получил.

– Расскажите, как возвращались на Родину.

– Домой возвращался через Рим в Москву. Возвращение было проблемным и трудным. Почему? Никому не нужен, и все чего-то боятся и опасаются. Ни места службы, хотя обещали, что служить буду в европейской части страны. Ни квартиры, ни денег, ни здоровья. Все пустая болтовня: о необходимости, об огромном боевом опыте, так необходимом моей стране, – все пустое. Если бы не жена – Депутат Верховного Совета Киргизской ССР – еще труднее было бы определиться, так и гнил бы в степях Казахстана. Да и вообще, если бы не поддержка жены, был бы полнейший крах – только благодаря моей Екатерине Васильевне все сложилось удачно.

Все приходилось начинать сначала, бороться, доказывать: делать дивизион отличным, завоевать поступление в академию. Факт моего участия в боевых действиях на дальнейшей службе практически никак не отразился.

Дальнейший путь мой выглядел так. Сначала начальник штаба зенитно-ракетного дивизиона, потом командир зенитно-ракетного дивизиона. Позже – Военно-командная Академия Войск ПВО (г. Тверь, РФ), заместитель командира полка (г. Орша), старший офицер отдела ПВО 28-го Армейского Корпуса, Западного Оперативного Командования (г. Гродно). В 2002 году уволился из Вооруженных Сил в звании подполковника.

Сейчас тружусь инженером электросвязи ПСДТУ РУП «Гродноэнерго». Занимаюсь общественной работой по пропаганде патриотического движения: выступаю в школах, военных частях. Рассказываю, что интернациональное движение – это не только Афганистан (перед ними я преклоняю колено за мужество и героизм), а также Ангола, Мозамбик, Сирия, Ливия, Ливан, Корея, Вьетнам, Ирак, Иран. И офицеры войск ПВО тоже принимали участие в боевых действиях, и неизвестно, если суммировать, кого и где было больше. День памяти – 15 февраля – не должен быть днем памяти только афганцев, он должен быть днем памяти всех воинов, принимавших участие в боевых действиях на территориях других государств.

Из интересного вспоминаются такие эпизоды.

В сезон дождей в гости к нам «пожаловали» термиты. Мы их не ждали, но этот ужас интересен: они шли к нам в дом «строем» шириной сантиметров пять и по длине до бесконечности, и нет спасения! Что мы только не пробовали: и жгли, и перекапывали, и заливали яму водой, но они упорно «перли» в дом и наглым образом «жрали» нашу мебель.

Для работы выделили нам две машины, на которых мы передвигались. Обслуживали и ремонтировали их сами, водили тоже по графику сами, пришлось на ангольские права сдавать (у меня они даже сохранились).

Питались мы в военной миссии, где жили наши советники с семьями. Готовили нам повара-анголане, готовили примитивно, но относительно сытно: в основном это были консервы, была и рыба свежая. Там же была у нас и баня с бассейном, так что традиция субботнего дня у нас не нарушалась. Топить приходилось по-разному, но топили сами. В Анголе я видел разные конструкции бань – это была одна из них. В Куито-Куанавале баня была военная: парная изготовлена из сопла ракеты, титаны под воду из такелажной тары ракет, бассейн – из цистерны, взорванной по дороге на Куито, одно неудобно: ребра жесткости внутри, если не аккуратно – то можно пораниться.

Еще один случай из нашей жизни. Со слов рассказчика – специалиста по автомобильной технике. Поздний вечер, после пяти, то есть с рабочих мест уже все убыли. Но на аэродроме его забыли, и он, естественно, принимает решение идти пешком. Кто был в Менонге, знает, что пройти надо порядка трех километров до блокпоста и еще метров восемьсот. Так вот, не доходя метров пятьсот до поста, видит: стоит «ГАЗ-66» с поднятой кабиной, и в ней какие-то люди «ковыряются» в двигателе, но ни туда и ни сюда. Наш парень им помог завести и сказал, чтобы завтра они подъехали на аэродром, где он им поможет отремонтировать машину, сославшись, что вечер и