американцев в германскую и французскую компартии. Но главная услуга, оказанная Барбье новым хозяевам, состояла в другом. Вместе с эсэсовцами Отто Скорцени, Леоном Дегрелем и пилотом люфтваффе Гансом-Ульрихом Рюделем он сколотил в американской зоне оккупации подпольную организацию СС «Розовая сирень». Когда ее комплектование было закончено, американская контрразведка решила перейти к арестам. Нечего и говорить: то была лишь удобная форма привлечения нацистов к сотрудничеству, о чем мечтали и сами руководители «розовой сирени»! Было задержано 70 крупных эсэсовцев — вся подпольная группа, кроме одного ее члена, в документах контрразведки сохранилось указание, написанное чьей-то рукой:
«Лицо, против которого ничего не следует предпринимать, обозначено в списке под номером три». Лицо «номер три» фактически руководило операцией: это был Клаус Барбье! Еще бы не ценить сотрудника, который разом доставил американской разведслужбе 70 специалистов, проверенных и надежных, как он сам. Не приходится удивляться, почему новые хозяева так усердно оберегали его от выдачи французам, а когда домогания последних сделались чересчур уж назойливыми, отправили его с фальшивыми документами Красного Креста и Полумесяца за океан. Это было в 1951 году.
Некоторое время семья Альтманов жила в 250 милях от столицы Боливии. Здесь Барбье устроился работать на лесопильный завод и, пожалуй, мог бы навсегда пропасть из поля зрения, удовлетворись он этой тихой провинциальной жизнью. Для него «перестали существовать задачи, предопределяющие агрессивное поведение»[14]. Сужу об этом по такой детали: хозяином Альтмана оказался Людвиг Капанауэр, еврей из Кёльна, — таких он раньше душил, а тут ничего, сработались. Более того, вскоре Альтман, поддержанный нацистскими фондами, достаточно разбогател, чтобы стать компаньоном еврея. Вместе они открыли фирму по торговле хинным деревом — «Эстрелья шиллинг компани», которая обосновалась в Ла-Пасе. Экспорт древесины сопровождается импортом оружия для боливийской хунты… Это первые шаги. Еще спрятано жало, но по делам фирмы уже появляется возможность ездить, встречать старых товарищей, обсуждать новые планы. Он восстанавливает контакты с экс-нацистами в Латинской Америке и налаживает связи с неонацистами в Западной Германии, куда — в полном смысле слова — ездит как к себе домой.
Скоро для этого представляются еще большие возможности. В 1965 году в результате военного переворота в Боливии к власти пришел президент Рене Баррьентос Сентуньо. У Боливии нет выхода к морю, но ее решено превратить в «морскую державу» с флотом у чужих берегов. Грандиозный проект поручается Клаусу Барбье. Он открывает представительство «Трансмаритима Боли-виана» в Гамбурге и Лиме, покупает четыре корабля, оборудует в столице Перу резиденцию фирмы. Теперь у него великолепное прикрытие, чтобы опять посвятить себя однажды проигранному делу. Только в 1969–1970 годах Альтман, пользуясь дипломатическим паспортом и визой «А-2» (беспрепятственный выезд), четырежды побывал я США. Он колесит по всему миру и дважды неузнанным приезжает во Францию, где тайно встречается с бывшим шефом лионской полиции Полем Тувье.
В 1966 году в немецком клубе Ла-Паса Клаус Альтман вытянулся перед поверенным в делах ФРГ, приветствовав его: «Хайль Гитлер!» Вышел скандал…
В 1967 году Барбье провернул финансовую аферу, взявшись поставлять оружие в Израиль. Со времени похищения, суда и казни Адольфа Эйхмана прошло на ту пору шесть лет, но какую же мимикрию за минувшее время пережили «борцы за чистоту расы», если теперь они спокойно говорят «хороший еврей»! (Эти слова попали на пленку корреспондента из «Штерна» Кана Германа и были сказаны Барбье без малейшего расчета на публику: он сидел в кафе «Ла-Пас» среди «своих», не подозревая о спрятанном журналистском магнитофоне.) Боливийский журналист Отело Кальдерон вышел на след аферы. Его разоблачение предотвратила пуля: журналист был убит за своим рабочим столом. Лишь одна эта история оставила восемь трупов за спиной Барбье.
Но в том же 1967 году экс-фашист был насмерть напуган неожиданным визитом в Боливию генерала де Голля. Бурные события предшествовали этому. В Боливии развернул партизанские действия небольшой отряд под командованием Че Гевары, уверенного, что в жестоко угнетаемой стране — стоит поднести спичку — вспыхнет революция. Вся национальная гвардия была брошена на преследование партизан. В их рядах находился француз Режис Дебре. Когда кольцо окружения сомкнулось, Че Гевара приказал Дебре покинуть отряд, рассчитывая таким образом спасти ему жизнь. Дебре попал в руки хунты, был приговорен к 30 годам заключения, из боливийских застенков он вырвался благодаря ходатайству де Голля.
В руках немецкой общины в Боливии находилось 60 процентов ее экономики. Она могла диктовать. В ту пору, в начале 70-х, в пяти латиноамериканских странах правили выходцы из Германии. Государственный переворот, совершенный в Боливии в августе 1971 года, уже в прямом смысле слова был делом рук Барбье и его наемников. К власти пришел генерал Уго Банцер, самый могущественный покровитель Барбье. Пассив «Трансма-ритима Боливиана» в восемь раз превысил ее капитал, в Гамбурге и Панаме ее филиалы были описаны за долги, но того, кто слыл плохим коммерсантом, ценили совсем за другое: за контрабанду оружия, за экспорт наркотиков. Еще выше ценились другие услуги, и, придя к власти, президент Банцер не забыл отблагодарить за них — бывший эсэсовец стал его личным советником по вопросам безопасности. Ведь это Барбье создал в Боливии секретную политическую полицию, которая вместе с «эскадронами смерти» терроризировала страну.
Однако в том же 1971-м — на самой вершине своей новой тайной карьеры! — Барбье вдруг пришлось расстаться с таким удобным именем Альтмана. По чьему-то настоянию мюнхенская прокуратура опять открыла следствие по его делу, причем впервые стало известно и его местонахождение. Невидимый, неслышный, далекий противник перегородил змеиную тропу. Альтман затаился и ждал.
Это была женщина. Вернее, две. Одну звали Беата Кларсфельд. Она вручила послу Франции «Дело Клауса Барбье» для передачи правительству Боливии и созвала пресс-конференцию. С нею была Фортене Бенгиги. Ее троих детей — воспитанников детдома в Изье — Барбье отправил в крематорий. Альтман открещивался: он не Барбье! По ничтожным паспортным придиркам боливийская полиция упрятала обеих женщин в тюрьму. Но это лишь усилило шумиху в прессе. Президент Франции Жорж Помпиду обратился лично к президенту Боливии Уго Банцеру с просьбой удовлетворить требование о выдаче лионского палача. Отказ. Беата Кларсфельд вторично приехала в Боливию, на сей раз со свидетельницей Итой Галаунбреннер: ее муж был расстрелян в лионском гестапо, старший сын депортирован, двух младших детей все из того же приюта в Изье Клаус Барбье отправил в печь крематория… И последний удар: следствие обнаружило транспортное удостоверение, по которому Красный Крест когда-то отправил эсэсовца за океан. В удостоверении значилось имя Альтмана, но отпечатки пальцев принадлежали Барбье!
Вот теперь пришлось сбросить маску…
В своем первом
