Крушение раздутых репутаций – часть удовольствия от краха, по крайней мере, в глубокой ретроспективе. И в возобновившемся процветании 1950-х и последующих лет мой отец и история, как правило, довольствовались тем, чтобы оставить всё как есть. Из фигур, о которых здесь рассказывается, Чарльз Митчелл и Сэмюэл Инсалл были оправданы, Айвар Крюгер покончил с собой, и только Ричард Уитни попал в тюрьму Синг-Синг. Присяжные в наше время, если им представится такая возможность, будут менее снисходительными. Будет ли у них такая возможность – другой вопрос. Если же нет, то надежды на то, что удастся расчистить место после колоссальных преступлений последнего десятилетия, мало. И пока, если президентство Обамы и укрывает Рузвельта, подарившего нам Закон о чрезвычайной банковской деятельности и Комиссию по ценным бумагам и биржам (SEC), он пока не проявил себя открыто.

Но время есть, и мы увидим.

В книге о Великом кризисе 2008 года во многом отсутствуют элементы надежды, доверчивости и беззаботного оптимизма, которые были искупительными чертами бума 1920-х годов. В то время это очень радовало людей. На этих страницах мы читаем рассказ Фредерика Льюиса Аллена о шофере богача, который «прислушался» к новостям о движении в Bethlehem Steel, и о скотоводе из Вайоминга, который торговал тысячей акций в день. В 1929 году миллионы людей думали, что могут легко разбогатеть, и некоторые так и сделали. Параллельный момент в современной истории наступил в конце 1990-х годов, во время информационно-технологического бума при президенте Клинтоне, который сошел на нет на рубеже десятилетий. Годы после дела Буша против Гора — годы 11 сентября, войны с террором и вторжения в Ирак — не имели ничего подобного. Массажистка, вложившая все свои сбережения в руки Мейдоффа, не пыталась разбогатеть; Она надеялась лишь на стабильный и надёжный доход. Миллионы других, взявших ипотеку, просили ещё меньше. В большинстве своём они не были спекулянтами. Больше всего они хотели того, что уже было у всех: собственного жилья. Проблема заключалась в том, что получить его, не сделав спекулятивную ставку, было невозможно.

Теперь они теряют свои дома миллионами — американская трагедия, поскольку семьи увеличивают свою численность, переезжают в съемное жилье, теснится в номерах мотелей или своих автомобилях или высыпают в городские парки. Жертвами краха стали представители американского среднего класса, миллионы людей с первоклассными кредитами, наполовину погашенными кредитами и планами 401(k) и небольшими запасами наличных, чьи активы на жилье, пакеты акций и процентные доходы рухнули. То, что в 1930 году приняло драматическую форму набега на банки — уничтожения сбережений и богатства среднего класса, — в 2008 и 2009 годах приняло форму одновременного ежемесячного обвала стоимости активов, за которым последовали банкротства, сокращения и ликвидация предприятий. При этом часто не столько непосредственные трудности — в стране нет недостатка в еде, сколько иссякание возможностей — для обучения в колледже, работы и выхода на пенсию. Это тоже бросает тень на наше время. Так же, как годы, предшествовавшие недавнему кризису, не были радостными, мир после него рискует оказаться не столь отчаянным и скорее просто безрадостным, чем в эпоху Рузвельта и Нового курса.

Сомнительно, будут ли события, последовавшие за кризисом, повторять катастрофы 1930 года и последующих лет. В наши дни большого государства — с тем, что экономисты называют автоматическими стабилизаторами и немедленным фискальным стимулированием — спады носят более мягкий характер, а восстановление экономики происходит быстрее, чем почти столетие назад. Соединённым Штатам потребовалось четыре года, чтобы обратиться к Рузвельту, в то время как благодаря удачному политическому совпадению им удалось избрать и привести к власти Барака Обаму всего за несколько месяцев. Соответственно, ситуация, в которой сегодня находится страна, менее плачевна, консенсус в пользу радикальных действий слабее, а инстинкты администрации менее героические.

На момент написания статьи экономика в целом, похоже, стабилизировалась, и эксперты спорят, является ли оживление фондового рынка в начале 2009 года началом восстановления или «ралли для неудачников». Производство может возобновиться, но с возрастающей долей импорта. Тем не менее, ситуация может пойти совсем не так. Администрация, похоже, полна решимости сохранить все проблемные банки и страховые компании. Никто не ожидает скорого восстановления занятости, и никаких планов, которые позволили бы быстро трудоустроить миллионы людей, теряющих работу, не разрабатывается. Великий кризис пока не породил своих Гарри Хопкинса, Гарольда Айкса, Фрэнсиса Перкинса, Генри Уоллеса и других, чьё будущее появление здесь подразумевается.

По всем этим причинам представляется маловероятным, что будущие книги о Великом кризисе 2008 года будут столь же увлекательными, как эта.

И последнее слово. Читатели «Великого краха 1929 года», возможно, задавались вопросом об инвестиционных привычках автора, и в частности, не соблазнялся ли он (как Кейнс) когда-либо сиренами финансовых спекуляций. Могу сказать, что, насколько мне известно, нет. Его портфель был портфелем стоимостного инвестора, покупавшего и державшего акции на пенсию, которую он так и не использовал, как он писал, счастливо и прибыльно, практически до самой своей смерти в возрасте девяноста семи лет в апреле 2006 года.

Он также порой не чурался даже более строгих мер предосторожности. Помню, как позвонил ему в ночь закрытия рынка в октябре 1987 года, и это событие вернуло эту книгу из кратковременного забвения. Из-за внимания национальной прессы дозвониться было довольно сложно. Но когда мне это удалось, я услышал ободряющий отеческий голос:

«Джеймс? Это ты?» Пауза. «Не волнуйся: у меня уже три недели деньги в кармане».

Но затем снова наступила пауза, и тон изменился.

«Но, к сожалению, этого нельзя сказать о вашей матери. Ей очень трудно продать акции General Electric, которые её семья купила у Эдисона за доллар».

ОСТИН, ТЕХАС

18 МАЯ 2009 ГОДА

Введение

Взгляд из девяностых

Книга «Великий крах 1929 года» была впервые опубликована в 1955 году и с тех пор непрерывно переиздаётся, вот уже более сорока лет. Авторы (и издатели), как правило, приписывают эту долговечность высокому качеству произведения. Очевидно, у этой книги есть определённые достоинства, но, к сожалению или к лучшему, есть и другая причина её долговечности. Каждый