Я уселась с детьми на лестнице, и вот, наконец, двери растворились, и перед нами во всей красе предстала зажженная елка. Ах, как я люблю этот момент! Какой праздничный вид имеет вся комната с зажженной елкой и со столиками, на которых разложены подарки. Дети сначала как будто бы стеснялись, но потом разошлись и были в страшном восторге.
Я в нынешнем году как-то особенно осталась довольна своими подарками: мама мне подарила чудную книгу, горшочек с ландышами и красивый ножичек для разрезания книг[43].
Елка в деревне
Рождество было одним из самых любимых праздников не только у городских жителей, но и у крестьян. Но если в городе новый обычай украшать елку прижился быстро, то в деревне она долго оставалась безделушкой для богатых, барской забавой. Жители крупных городов отказались от традиционных рождественских обрядов и заполнили освободившееся место новыми традициями, а деревенские жители оставались верны прежним обычаям. Если крестьянских детишек не приглашали на праздник в барский дом или они не ходили в приходскую школу, то увидеть елку им было негде. Рождественские игрушки в избах не развешивали, но хозяйки тщательно убирали свои жилища, доставали новые полотенца, в Сочельник все члены семьи надевали праздничную чистую одежду. Даже в самых бедных семьях старались встретить Рождество нарядными:
Крестьянские дети украшают рождественскую елку. Открытка начала XX в.
Российская национальная библиотека
Я начинаю улавливать следы бледного праздника. Мальчишка с печки выдает секрет. У него так блестит его курчавая головка, так сверкают глазки, так усердно он, то и дело, оправляет свою красную рубаху, что я, наконец, замечаю. Вон и на старухе темный, но новый платок. И сарафан цветной. У молодухи красный, яркий и белая, чистая рубаха. Даже у бабы на печке, несмотря на старый костюм, вид нарядный: из-под платка блестит пробор и гладко причесанные волосы. Пол вымыт и выскоблен, и не видно тараканов. Все-таки праздник[44] (Н. Г. Гарин-Михайловский. «Сочельник в русской деревне», 1893).
Как ни странно, были и противники елки, готовые бороться с ней. В «Оренбургских епархиальных ведомостях» 1908 года опубликована история «Идолопоклонники. Одно из народных воззрений на елку» о случае в одном из сел.
Заканчивался Рождественский пост, в школе учитель и сельский батюшка готовили елку «путем сбора пожертвований» и «путем добавлений из своего тощего кармана»: «Все уже готово к елке: батюшка привез из города и елку, и все украшения для нее, и подарки ученикам».
Но нашлись те, кому праздник был не по нраву. «Сердечным начинаниям батюшки с учителем пришлось столкнуться с “темными силами” деревни, которые есть в каждом селе» и которые «являются в деревне тормозами всего хорошего». В конце декабря в селе состоялся сельский сход, на котором старожилы решили, что елку устраивают на их пожертвования и что елка – это идолопоклонство. В итоге на детский праздник пытались вломиться пьяные, но их не пустили. В конце автор текста С. Коняхин признается, что «много еще невежества в народе», и желает «побольше света в эту непроглядную тьму».
Несмотря на то что мы не знаем, происходили ли эти события на самом деле, или автор написал заметку по мотивам нескольких случаев, текст дает представление о том, как относилась часть крестьян к елке. Крестьяне в принципе в штыки воспринимали все новое и очень медленно к нему привыкали, а елка к тому же была связана с религиозным праздником, с Рождеством. Конечно, находились те, кто ее не одобрял.
Тем не менее елка в господском доме или в школе становилась важным событием в жизни деревенских детей, и учителя с помощью попечителей старались их порадовать.
В «Смоленских епархиальных ведомостях» (№ 2 за 1913 год) сообщалось о елках, проведенных для детей в сельской местности Смоленской губернии[45].
Первая была устроена в селе Княщина Дорогобужского уезда 30 декабря 1913 года в здании церковно-приходской школы для воспитанников попечительницы М. А. Зуевой. Рождественское дерево «с большим освещением» украсили «массой картонажей и гостинцев». Вечер открыли гимном «Боже, Царя храни», который воспроизводился «на дорогом граммофоне Зуевой». Затем дети читали стихи, разыгрывали в лицах басни Крылова. В конце праздника детям подарили сладости и материю на рубашки и платья. Отдельно отмечалось, что все это произвело «чарующее впечатление на бедных крестьянских детей».
Крестьянский мальчик, несущий елку. Открытка с иллюстрацией Елизаветы Бём, 1899 г.
Российская национальная библиотека
Вторая елка была устроена в церковно-приходской школе села Прыщи Рославльского уезда. Скорее всего, она была скромнее, чем в селе Княщина, потому что ее проводили отчасти на средства учительницы, отчасти на пожертвования, но и там «ученики смело и весело читали около елки заранее подготовленные стихотворения», а окончился праздник «раздачею подарков и гостинцев» детям.
В селе Новаго Судогодского уезда Владимирской губернии в женской церковной школе в 1904 году местный священник организовал праздник, чтобы «дать ученицам разумное развлечение и несколько оживить монотонную школьную жизнь». «Заблаговременно ученицы были подготовлены к пению гимнов и к выразительному чтению избранных стихотворений» («Владимирские епархиальные ведомости» № 3 за 1904 год). Священник сам покупал подарки, поэтому они были скромными: маленькие иконы, календари и конфеты.
И даже в дворянских усадьбах елка прижилась не сразу. Писатель Евгений Львович Марков (1835–1903) в автобиографическом романе «Барчуки. Картины прошлого» так писал о первой в своей жизни елке: «Елка явилась в лазовском мире как элемент уже позднейший и заносный. Ее появление было тесно связано с появлением в лазовском доме гувернанток-немок и сестер из института».
Речь идет о доме родителей писателя в деревне Лазовка.
…Мы целый час сидели в засаде в темной гостиной, чтоб в нужную минуту потушить немкины свечи и изломать немкину затею. Однако нападенье нам не удалось, и мы были потом очень этому рады. Зеленое дерево в цветных свечках, конфектах и золотых орехах казалось нам чистым волшебством. Из нашей глуши хоть три года скачи, но до какой елки не доскачешь. Казалось, эту елку не купили, не сделали, а она сама вдруг родилась у нас, сама пришла к нам, потому что нынче сочельник, начало святок…
Тем не менее вскоре и в усадьбах елка стала непременным атрибутом Рождества. Если в воспоминаниях современников о середине XIX века нет рассказов о елках в усадьбах, то уже в 1860-х годах рождественское дерево перестает быть иноземной диковинкой. Свояченица Льва Николаевича Толстого Татьяна Андреевна Кузминская вспоминала Рождество 1863 года: «Ежедневно устраивались у нас какие-нибудь развлечения: театр, вечера, елка и даже катание на тройках». Через два года она напишет Софье Андреевне Толстой: «Здесь готовим мы на первый праздник большую елку и рисуем фонарики разные и вспоминали, как ты эти вещи умеешь сделать». Рождество в Ясной Поляне соединило народные Святки с европейскими традициями: здесь «елка была годовым торжеством». Праздником занималась Софья Андреевна Толстая, которая, по мнению знавших ее людей, «умела это делать», а инициатором чисто святочных игр был сам Лев Николаевич. На яснополянские елки обычно приходили крестьянские дети.
Елка во время Первой мировой войны, во время Октябрьской революции и после нее
В начале XX века даже духовенство признавало, что рождественская елка занимает в жизни людей «далеко не пустое место», а «елочные праздники, приобретя некоторое гражданское равноправие, входят в жизнь как что-то необходимое»[46] («Полоцкие епархиальные ведомости» № 4 за 1903 год).
В январе 1914-го, в год начала Первой мировой войны, в Москве на базарах бойко торговали елками:
В воздухе пахнет рождественской елкой… Скрипят во все стороны, по всем московским улицам деревенские розвальни со свежесрубленными деревьями, и стелется им вслед лесной смолистый запах. На больших московских площадях выросли целые леса еловые. Ветви у елок перепутаны, деревья сдвинуты ствол к стволу, и через эту чащу нельзя было бы пробраться, если бы предусмотрительные мужички не оставили среди елок тихих лесных дорожек. Впрочем, дорожки эти хранят тишину только до тех пор, пока не явился покупатель[47] («Елки», «Столичная молва» от 05.01.1914).
