Яну очень хотелось крепче прилепить Юрия Иванченко к националистической организации и отрезать все пути к возможному отступлению. Именно так можно расценить и его следующее заявление.

Оказывается, Ян доложил своим главарям из зарубежного провода ОУН, что Иванченко ему рекомендовали надёжные люди и на основании этих рекомендаций он якобы уже привлёк его к сотрудничеству. Он написал, что Юрий надёжный человек, потому что его отец расстрелян НКВД, а сам он интересуется историей и проблемами национализма, хотя ориентируется в этих вопросах однобоко, только в объёме их освещения в советской литературе.

К тому же, выспросив во время первой встречи с Юрием фамилию его знакомого во Львове, который, кстати, ничего общего с операцией «Бумеранг» не имел, Ян и о нём сообщил оуновскому центру. Этот факт Ян использовал для дальнейшего давления на Юрия: мол, и ты такой же, как мы, и твоя информация пошла к проводу, а значит, в твоих собственных интересах не портить с нами отношения.

Ян отметил, что от того, согласится Юрий или нет быть «своим человеком» ОУН в Киеве, будет зависеть и его, Яна, благополучие. Чтобы отблагодарить Яна за организацию поездки в Польшу и его хлопоты, Юрий должен был подтвердить выдумку, будто он дал своё согласие сотрудничать с Яном ещё при встрече на Украине. Об этом Юрий должен был сказать и шефу Яна, с которым он обещал познакомить Юрия, конечно, если тот не скажет категорическое «нет».

Так Юрий столкнулся с натуральной человеческой непорядочностью, за которой стояли коварные планы оуновцев втянуть его в свою компанию. Ян и не думал скрывать, что ему и сообщникам из-за границы чрезвычайно важно было бы иметь «своего человека» среди молодёжи (тогда Юрию только исполнилось 30 лет, а Яну было почти вдвое больше), да ещё и в самом Киеве.

Иванченко был готов к тому, что на этот раз Ян уже наверняка поставит перед ним вопрос о выполнении заданий ОУН, а может, и других зарубежных служб. Различные варианты такого разговора основательно и всесторонне рассматривались перед его поездкой в Польшу. Но всё шло как-то наизнанку: сначала Ян отчитался о согласии Юрия сотрудничать с ОУН, а уже потом потребовал от него подтвердить вымышленный вариант «договорённости».

Нарастало возмущение такой беспардонностью, и Юрию нестерпимо захотелось открыто заявить Яну о неприятии навязываемой ему игры без правил, а заодно и самого национализма. Но ведь, с другой стороны, разрыв с Яном лишал возможности выявить другого его сообщника.

Чувство ответственности за выполнение взятого на себя обязательства, профессиональное журналистское и просто человеческое любопытство перевесили: Юрий принял предложение Яна, пообещал прилично вести себя во время встречи с его шефом.

Встречи пришлось ждать несколько дней. Юрий знакомился с Польшей, открывал новую для себя страну, а Ян снабжал его литературой. Это были изготовленные за границей мини-брошюры в компактной упаковке, рассчитанной на нелегальную перевозку через государственные границы. Из них Иванченко узнал об истории Организации украинских националистов, Антибольшевистском блоке народов, частично ознакомился с материалами Пятого большого сбора ОУН. Собственно документы, а не пропагандистские рассуждения представляли наибольший интерес. Они содержали выступления верховодов ОУН на «большом сборе», который состоялся годом ранее, его постановления.

Непредвзятому человеку, который бы ознакомился с этими с материалами, прежде всего бросилась бы в глаза патологическая ненависть к украинскому народу, к Родине, которой пропитана каждая её страница. В документах, касающихся международного положения и внешнеполитической деятельности ОУН, утверждалось, что в её интересах является «развитие европейского военного потенциала, с атомным включительно, при партнёрстве и союзе с США». Поэтому националисты обращались к американским правых и союзных им реакционным силам с призывом «быть постоянно в психологической офензиве (Исторический словарь галлицизмов русского языка — примечание переводчика)» (то бишь в психологическом наступлении), «сорвать всякие отношения с СССР», «развязать (то есть распустить) ООН как форум российской и коммунистической диверсии и пропаганды». Здесь же содержалась просьба «давать политическую, моральную и другую поддержку» как самим украинским националистам, так и другим подобным зарубежным организациям.

Кроме того, за «чисто организационными» установками Пятого большого сбора ОУН чувствовались (и, как вскоре оказалось, небезосновательно) явно шпионские и идеологически-диверсионные мотивы. В частности, постановление, которым направлялась деятельность ОУН против Украинской ССР, требовало:

- собирать сведения о советских Вооружённых Силах, экономическом потенциале Украины, о советских и партийных активистах;

- используя, как записано в постановлении, «ревизионистические и реформистические тенденции», «разногласия и противоречия», вести разлагающую работу, «вызывать хаос во вражеских рядах» и в конце концов «расшатывать систему»;

- «выискивать людей», которые могли бы стать потенциальными исполнителями этой националистической программы...

Наконец Ян представил Иванченко своему «начальнику» Томашу и расписал его возможности развернуть организационную работу на Украине. Однако реакция «начальника» произвела на Яна, да и на Юрия такое впечатление, будто на них вылили ведро холодной воды. Томаш равнодушно слушал Яна, присматривался к Юрию, почти ничего не спрашивал и ушёл, так ничего и не сказав по существу. Пришлось Яну дополнительно и, судя по всему, конструктивно поговорить с Томашем. Через несколько дней «начальник» снова встретился с Яном и Юрием, на этот раз в Варшаве. Говорили конкретно и по-деловому, как давние знакомые и сообщники.

При этом Томаш особо подчёркивал, что Юрию, видите ли, оказано большое доверие. К тому же в письме в адрес лондонского центра он выразил надежду, что наконец-то можно будет наладить соответствующую организационную работу, а также добычу информации о событиях и процессах на Украине.

Первое конкретное поручение от Томаша заключалось в изучении контр-пропагандистской деятельности средств массовой информации на Украине. «Исследователей» из Лондона интересовало всё, что печатается в советской прессе об украинском национализме и отдельных националистах и их адептах. Книги, брошюры, статьи из газет и журналов на эту тему надо было собирать и высылать в Польшу для дальнейшей пересылки в оуновский центр.

Томаш расспрашивал также, есть ли у Юрия возможность принимать людей из-за границы, которым нежелательно останавливаться в гостиницах. До появления в Киеве националистических или каких ещё там других нелегалов, правда, не дошло. Однако Томаш тут же предложил Юрию прислать официальные вызовы на посещение Киева ему и Яну.

При расставании Томаш и Ян уже считали Юрия своим сообщником, сообщили подставные адреса для переписки, свои настоящие адреса и биографические данные, необходимые для