Иное дело Асгард. Его происхождению, описанию и расположенным в нем чертогам асов уделяется большое внимание, как в песнях «Старшей Эдды», так и в «Младшей Эдде» (см. главу 2). В «Песни о Гримнире» описываются 12 чертогов богов. Главный из них — палата Одина Вальхалла. Если Асгард стоит в середине мира, то Вальхалла предстает центром Асгарда. Однако, в отличие от других мифологических традиций, главная функция Вальхаллы — не столько центр мифологического пространства и не столько обиталище верховного бога Одина, сколько место сбора эйнхериев и их подготовки к грядущей битве. Асы нередко пируют в чертогах других богов, суд же они вершат у корней Иггдрасиля. Но только в Вальхалле совершается действо, имеющее космическое значение, — сбор войска для последней битвы.

Миры горизонтальной и вертикальной проекций не изолированы друг от друга, но связь между ними крайне неопределенна: очевидно, к XIII в. многие элементы мифологической картины мира были забыты, многие — переосмыслены и утратили связь с другими элементами.

Асгард связан со всеми мирами в обеих проекциях. Так, Один может оказаться в палатах конунга (в Мидгарде?), где делится сокровенными знаниями («Речи Гримнира»); в облике одноглазого старца в плаще с поднятым капюшоном он встречается героям саг (особенно саг о викингах) и дает им добрый совет. Из Мидгарда, где происходят сражения, валькирии уносят павших воинов в Вальхаллу. После смерти Бальдра его брат Хермод отправляется в Хель, чтобы просить богиню мертвых отпустить сына Одина. Карлики покидают свой мир и приходят в Асгард, как карлик Альвис, вознамерившийся жениться на дочери Тора, или в Мидгард, где могут завлечь человека в камень. Наиболее проторенный путь связывает Асгард и Ётунхейм: Тор постоянно совершает походы «на восток», чтобы покарать ётунов или добыть у них ценный предмет. Нередки и любовные связи асов, особенно Локи, и великанш. Посещает Ётунхейм и Один. Мифологические миры, как видим, взаимопроницаемы и в большей или меньшей степени взаимосвязаны.

Значит ли это, что в мифологическом пространстве не существует границ? Граница в повседневной практике человека играла и играет огромную роль. Непроходимые леса или болота, реки или озера отделяли «свою» племенную территорию от «чужой», межевые знаки отмечали земельные владения и угодья земледельцев, порубежные знаки (часто — камни) разграничивали государства. Обыденная жизнь без или вне границ была невозможна.

Иначе в мифологическом пространстве. Оградой для Мидгарда служат ресницы Имира. Вероятно, она оберегает людей от нападений ётунов (если бы не Тор, «в Мидгарде люди жить не смогли бы»), но не является препятствием для асов: Тор и Локи ночуют у родителей Тьяльви, Риг / Хеймдалль посещает прародителей людей разного статуса. Миры ни в вертикальной, ни в горизонтальной плоскостях не мыслятся четко очерченными участками пространства, которые могли бы быть отмечены какими-то постоянными преградами. Как неопределенно их пространственное соотношение друг с другом, так неопределенны их размеры и пределы. Поэтому не существует и границ между ними.

Непреодолимая ограда существует только у Хель. Царство мертвых отделено рекой, через которую перекинут мост. Его охраняет чудовищный пес Гарм. Обособленность Хель подчеркивает необратимость смерти: попавший в это царство не может вернуться обратно в мир живых. Даже асы не властны над богиней мертвых. Их просьба отпустить Бальдра оказывается отвергнутой: Хель соглашается выполнить ее, только на определенном условии: если всё существующее на земле будет оплакивать его смерть. Но одна великанша, которой, по всеобщему мнению, был Локи, отказалась оплакивать Бальдра, и он остался в Хель до возрождения мира.

Граница существует и между мирами ётунов и асов. Великан Вафтруднир задает вопрос Одину о границе между богами и ётунами. На что Один отвечает:

Ивинг — река,

где проходит рубеж

меж богами и турсами;

воды ее

не застынут вовек,

льдом не оденутся.

(Речи Вафтруднира, 15, 16)

В песни «Поездка Скирнира» Скирнир, посланный Фрейром за прекрасной дочерью ётуна, преодолевает на границе Ётунхейма стену огня. Обозначение границы — в виде реки или стены пламени — между Асгардом-Мидгардом и Ётунхеймом подчеркивает их противопоставление как «своего» и «чужого» пространства, освоенного и природного — оппозиция, которая отсутствует при описании других миров.

Как сообщаются между собой мифологические миры, так существуют и точки соприкосновения вертикальной и горизонтальной моделей пространства. Уносящие умерших ладьи, в том числе Бальдра, отплывают из Асгарда или Мидгарда, расположенных в горизонтальной плоскости, но попадают они в Хель, царство мертвых, которое в вертикальной системе находится внизу, под корнями Иггдрасиля. Путь в Хель ведет «вниз и к северу» (Видение Гюльви, 49; МЭ. С. 49): в одной проекции — вниз, в другой — на север. Асгард ассоциируется с верхом (помещается на небе) и югом (откуда приходят асы в эвгемерической трактовке Снорри Стурлусона). Иггдрасиль же простерся, наоборот, от низа (в Хель) до верха (в Асгард).

Организующая роль Иггдрасиля проявляется не только в пространстве, но и во времени. Жизненный цикл мирового древа охватывает и пронизывает всю историю мира от его начала до гибели и возрождения, тем самым придавая цельность временной последовательности. Это свойство Иггдрасиля наиболее отчетливо проявляется в «Прорицании вёльвы», где он упоминается в связи со всеми этапами существования мира. В строфе 2 вёльва говорит о его еще не проросших семенах до сотворения мира. Рассказ о миротворении завершается описанием выросшего Иггдрасиля (см. выше). В эпоху благоденствия под ним собираются боги, чтобы вершить суд, а Один добывает знания из Источника Мимира. Перед началом битвы богов с чудовищами Иггдрасиль «трепещет, гудит древний ствол». Наконец, после возрождения мира ас Хёнир берет «прут жеребьевый», видимо, символ будущего нового мирового древа.

Время в комплексе мифологических представлений не играет значительной роли, и представления о нем не выражены сколько-нибудь четко. Не только в мифах, но и вообще в древнескандинавских языках не было слов для обозначения деления времени на прошлое, настоящее и будущее. Слова со значением «время» (tíð и tíma) обозначали его отрезки или длительность, в том числе час, время года и только формы глаголов указывали на отнесенность действия. Тем не менее все события, о которых рассказывается в мифах, могут быть приурочены к прошлому, настоящему или будущему. На такое деление времени указывают имена норн, плетущих судьбы людей у корней Иггдрасиля: Урд — досл. «Случившееся», «Бывшее», т. е. прошлое, Верданди — досл. «Случающееся», «Сущее», т. е. настоящее, и Скульд — досл. «То, что должно случиться», т. е. будущее. Их имена свидетельствуют о том, что мифологическое время теснейшим образом связано с событием: время как бы не существует само по себе. Оно проявляется в событии и не мыслится отдельно от него. Видимо, именно поэтому повествования (мифы)