Дисы широко почитались в древнескандинавских обществах, и в языческое время существовал особый праздник «жертвоприношения дисам» (dísablót), который был связан с календарным циклом и отмечался в начале зимы или в день весеннего равноденствия. Впрочем, обряды, посвященные дисам, могли выполняться и в любое другое время в рамках семьи.

Дисы к XIII в. смешиваются с другими женскими божествами (или духами), в первую очередь, с фюльгья — духом-хранителем (или покровителем?) человека, незримо сопровождающим его (глагол fylgjа означает «сопровождать»), или покровителем рода. Фюльгьи связаны с судьбой человека. Они обычно приходят во сне, часто в виде животного, иногда — человека. Их появление, как правило, символически предсказывает будущее. В одной из саг герой видит во сне лисицу, ведущую стаю из 18 волков, что предвещало нападение врагов на героя. Гисли Сурссону приснились две красивые фюльгьи, одна из которых предзнаменовывала ему удачу, а вторая пыталась подвигнуть его на насилие. Нередко появление фюльгьи предвещало близкую смерть героя, как видение женщины в воинском снаряжении Хальфреда Трудного Скальда. Во многих случаях фюльгьи мало отличаются от дис, выполняя те же функции и также имея облик женщины.

Третьим женским духом, сопровождавшим как конкретного человека, так и род или семью, была хамингья (hamingja), которая давала удачу и благополучие. Вероятно, не каждый человек обладал хамингьей, а лишь удачливый в делах и начинаниях, прежде всего воинских. Она сопровождала конунгов и прославленных героев. После смерти ее обладателя хамингья обычно не покидала его семью, а начинала сопровождать другого члена рода. Так могло продолжаться на протяжении нескольких поколений. Хамингья могла быть передана (на время) другому человеку: Хьяльти Скеггьясон попросил норвежского конунга Олава Харальдссона одолжить ему свою хамингью на время опасной поездки.

Главным формальным отличием этих трех духов-хранителей было то, что существовало почитание дис, с посвященными им праздниками, ритуалами и жертвоприношениями. Культ двух других никак не отразился в древнескандинавских памятниках; вероятно, он просто не существовал. Функции же их были сходны, как и облики, что привело к их смешению в христианскую эпоху.

Норны

Другими женскими божествами были норны — три сестры, которые определяли судьбы людей. Они сидели у источника, текущего у корней мирового древа Иггдрасиль, и ухаживали за ним.

Мудрые девы

оттуда возникли,

три из ключа

под древом высоким;

Урд имя первой,

вторая Верданди, —

резали руны [в тексте:

резали на деревяшке], —

Скульд имя третьей;

судьбы судили,

жизнь выбирали

детям людей,

жребий готовят.

(Прорицание вёльвы, 20)

Их имена — Урд («Случившееся [в прошлом]»), Верданди («Происходящее [в настоящем]») и Скульд («Долженствующее случиться [в будущем]»), как нередко считается, имеют темпоральное значение и определяют три временных периода: прошлое, настоящее и будущее. Однако это не совсем так. Наряду с темпоральностью, имена норн, безусловно, связаны c действием, событием, которое и составляет существо времени (см. ниже главу 6). При этом слово urðr родственно слову wyrd, означающему «судьба». И именно с этим понятием связывается основанная функция норн. То или иное событие в жизни человека, но чаще всего его смерть называются «судом», «приговором» или «решением норн». Норны могут являться человеку перед его смертью или объявить ему о его близкой гибели.

Согласно «Старшей Эдде», три норны, сидящие у Иггдрасиля, не единственные, есть несколько родов норн. По словам Снорри Стурлусона,

Под тем ясенем у источника стоит прекрасный чертог, и из него выходят три девы. Зовут их Урд, Верданди и Скульд. Эти девы судят людям судьбы, мы называем их норнами. Есть еще и другие норны, те, что приходят ко всякому младенцу, родившемуся на свет, и наделяют его судьбою. Некоторые из них ведут свой род от богов, другие — от альвов и третьи — от карлов (Видение Гюльви, 15; МЭ. С. 23).

Выслушав Высокого, Ганглери удивляется: «Если норны раздают судьбы, то очень неравно они их делят: у одних жизнь в довольстве да почете, а у других — ни доли, ни воли; у одних жизнь долга, у других — коротка». Высокий отвечает: «Добрые норны и славного рода наделяют доброю судьбою. Если же человеку выпали на долю несчастья, так судили злые норны». Снорри как будто разделяет норн на добрых и злых, тогда как три норны, сидящие у корней Иггдрасиля, не называются ни добрыми, ни злыми. Вероятно, увеличение числа норн и их наделение добротой / злобой — явление достаточно позднее.

Норны определяют судьбы не только людей, но и сверхъестественных существ. Карлик Андвари не по своей воле живет в водопаде в облике щуки: так судили норны. Они активно вмешиваются в трагические судьбы героев сказания о нифлунгах. Гуннару и Гудрун «норны сулили долгое горе». Позднее они предвещают Атли в вещем сне, что он будет убит своей женой Гудрун. Когда же она хочет избежать их «ярого гнева» и утопиться, волны выносят ее на берег. И последние слова ее сыновей перед смертью в борьбе с Ёрмунреком — «никто не избегнет норн приговора» — завершают историю нифлунгов.

Норны могут являться к новорожденному ребенку и предречь (решить) его судьбу. Так, они посетили эпического героя Хельги Убийцу Хундинга:

Ночь была в доме,

норны явились

судьбу предсказать

властителю юному;

судили, что он

будет прославлен,

лучшим из конунгов

прозван будет.

Так нить судьбы

пряли усердно,

что содрогались

в Бралюнде стены;

нить золотую

свили до неба —

к палатам луны —

ее привязали.

(Первая песнь о Хельги Убийце Хундинга, 2–3)

Предполагается, что образы трех главных норн не были исконно связаны с членением времени на прошлое, настоящее и будущее, а отражали представления о судьбе. Не исключено, что их образы возникли под влиянием римских представлений о роке и богинях судьбы Мойрах. Этих божеств знали и почитали германцы в I–V вв., о чем свидетельствуют амулеты, надписи-заклинания и алтари, найденные на территориях, завоеванных римлянами в Галлии и Британии.

Валькирии

Девы-воительницы, название которых «валькирия» (valkyrja) обозначает «выбирающая падших», непосредственно связаны с образом Одина — главы эйнхериев. На поле сражения валькирии выбирают убитых воинов, а иногда и определяют, кому быть убитым (хотя это прерогатива Одина), и