Правитель безмятежно спал, когда его разбудил шум в лагере. Вскочив, он спросил, где главнокомандующий, и тут вошел Сюн, почтительно поклонился ему.

— Что за шум у нас в войске? — недоуменно спросил правитель.

— Ничего особенного, — ответил Сюн. — Просто луна сегодня ясная, ночная прохлада бодрит, воины наши сыты — вот и шумят. К тому же они доставили к вам предводителя сифаней и сорок его богатырей — какие будут ваши приказания?

Правитель был потрясен до глубины души.

— Не может быть! Предводитель сифаней в наших руках? Это же великая победа! Немедленно ведите его сюда!

Представ перед правителем и Чжао Сюном, предводитель сифаней пал ниц и стал слезно молить о пощаде:

— Великий правитель страны Вэй! Только сегодня узнал я, что коварный Ли Дубин сослал законного наследника сунского престола и самозвано объявил себя императором. Гневу моему нет предела, я готов своими руками задушить этого злодея. Если великий правитель сохранит мне жизнь, я обещаю, что вместе со своим войском стану служить стране Вэй и помогу восстановить законную власть в империи Сун!

Правитель и главнокомандующий поверили его раскаянию и готовности искупить вину и потому решили простить его.

— Ты заслуживаешь смерти за свои преступления, но мы верим твоим словам и даруем тебе прощение. Возвращайся на родину и не смей никогда больше посягать на границы страны Вэй!

Низко кланяясь и бормоча слова благодарности, предводитель сифаней удалился.

Армия Вэй во главе с правителем и главнокомандующим приближалась к столице. Уже в ста ли от столицы все население высыпало ей навстречу: в воздухе звучали приветственные возгласы, радостные крики сопровождали армию на всем пути. В столице правитель Вэй устроил во дворце большой пир по случаю победы над врагами и возвращения на родину. В честь главнокомандующего Чжао Сюна в центре столицы были сооружены триумфальные ворота, воины получили награды и повышение в чинах. По окончании пира загремели гонги и барабаны, главнокомандующий вышел к войскам и объявил:

— Победа одержана — всем разойтись по домам!

Триста тысяч вэйских воинов разом поклонились ему и, восхваляя мудрость своего командующего, с музыкой и песнями отправились к своим семьям.

Правитель велел созвать всех придворных, военных и гражданских, поведал им о великих заслугах перед страной Вэй верховного главнокомандующего Чжао Сюна и заключил:

— Один и тот же человек не может долго править страной. Я уже стар, слаб телом и духом и потому решил передать нефритовую печать страны Вэй ее спасителю Чжао Сюну.

Главнокомандующий поклонился, смущенный.

— Вы преувеличиваете мои заслуги. И к тому же я не могу остаться здесь, ибо должен вернуться на родину. Ведь никакие титулы, никакие награды не заменят мне ее! — Он снова поклонился и продолжал: — Милостью Неба мне, бесталанному, удалось разбить врагов добродетельного правителя страны Вэй. Я счастлив, что смог помочь старому другу моего отца. Но я несчастлив оттого, что матушка моя осталась на чужбине и я ничего не знаю о ее судьбе. И я несчастлив оттого, что наследник сунского престола все еще пребывает в ссылке. Мой долг быть рядом с ними и свершить все возможное для их благополучия. Я покидаю вас. И я не могу даже обещать вам, что мы когда-нибудь встретимся.

Правитель был тронут его словами.

— Я поеду вместе с вами, и мы вызволим наследника из неволи!

Но тут возроптали придворные:

— Кто же тогда будет править страной?

Правитель опустил голову.

— Увы, мне придется отпустить вас одного. Сожалею, что не могу поехать с вами. Ведь если бы я помог вам спасти наследника, то в мире ином с чистой совестью предстал бы перед отцом его, Вэнь-ди!

Он тяжело вздохнул, повернулся в ту сторону, где в ссылке томился наследник династии Сун, и поклонился дважды. Смахнув набежавшие слезы, он продолжал:

— Когда вы освободите наследника, приезжайте с ним ко мне — мы вместе решим, как спасти династию. А теперь прощайте. Отдаю под ваше начало тысячу воинов и десять прославленных богатырей: пусть охраняют они вас в пути.

Сюн сердечно поблагодарил правителя и в тот же день отбыл в края, где томился в неволе наследник сунского престола.

Тем временем госпожа Вэй и ее дочь день за днем ждали вестей от Сюна, непрестанно волновались за него. Они встревожились, когда узнали о жестоких боях на границе страны Вэй, и они возликовали, когда узнали, что Чжао Сюн усмирил сифаней навсегда.

— Раз сифани побеждены, значит, он скоро вернется!

Правитель города Цзянху, в котором они жили, недавно овдовел и теперь подыскивал себе новую жену. Прослышав о красоте и добронравии девицы Чжан, он послал свою кормилицу взглянуть на нее и рассказать ему о ней. Кормилица явилась к госпоже Вэй, поклонилась ей низко и заговорила сладким голосом:

— Наслышана я, что в вашем благородном роду выросла необыкновенная красавица, умница и скромница, хочется мне взглянуть на нее!

Госпожа Вэй приняла ее холодно.

— Дочь моя глупа и неразумна, грамоты не знает, больная да хворая, даже из дома не выходит, и нечего на нее смотреть!

Кормилица не унималась:

— А мне совсем другое о ней говорили, вы уж позвольте хоть одним глазком на нее взглянуть!

Госпожа Вэй кликнула служанку и велела ей передать дочери желание непрошеной гостьи. Дочь несказанно удивилась:

— Странное желание: глядеть на больную девушку против ее воли! Да я с постели не встаю, где уж мне принимать гостей!

Служанка передала все кормилице слово в слово. Однако старуха не отступилась и сослалась на приказ правителя. И тогда госпожа Вэй скрепя сердце велела служанке проводить ее к дочери.

Увидев в дверях старуху, девица Чжан нахмурилась.

— Кто это?

— Гостья, которая желает видеть вас, — пролепетала служанка.

— Что еще за гостья! — рассердилась девушка. — Разве прилично приходить в гости без приглашения? К тому же я больна, гостей принимать не расположена, пусть уж меня простят.

Кормилица растерялась, не знала, что и сказать, только стояла и смотрела на нее. Какая красавица! А голос — словно звон тонкой нефритовой пластинки. Она вернулась к госпоже Вэй и рассказала, как встретила ее девушка. Госпожа Вэй развела руками.

— Дочь у меня несмышленая, не ведает сама, что творит. Вы уж не обессудьте.

Желая задобрить старуху, она приказала служанке подать вина и закусок, стала угощать нежданную гостью.

Вернувшись, кормилица сказала правителю:

— Девица Чжан и вправду красавица да разумница, кладезь многих добродетелей!

Правитель возликовал и тут же послал госпоже Вэй предложение выдать за него дочь. Госпожа Вэй ужаснулась: