– Посмотри на себя!

Взглянула и – ах! – купальник сполз и обнажил грудь. Смутившись, поправила его и вышла из воды, парень – следом.

– Чего стесняешься? – шлёпнулся он на песок рядом. – Красивая грудь девственницы!

Смуглый, высокий, с бешеной энергетикой, Эдик свободно, не стыдясь, говорил о естестве человеческого тела:

– Ну, подумаешь, грудь! Была бы безобразная – другое дело! Что ты, как дикарка, держишься? Никогда на пляжах не бывала? – придвинулся он. – Есть пляжи, где совсем голые ходят, и ничего! Неужели не слышала?

– Не слышала.

– Да ты откуда такая?

– Из деревни… техничка я.

– А я инженером на заводе работаю. Девчат откуда знаешь?

– Живём рядышком…

– Дружишь с Ниной?

– А что?

– Слава у неё плохая.

– А мне доброй и бесхитростной кажется.

– Может быть… А я каким кажусь?

– Импульсивным.

– И что? Это плохо?

– Для кого как.

– Я тебе нравлюсь?

– Просто… не в моём ты вкусе.

– Почему? Некрасивый?

– Да нет, красивый.

– В чём же дело?

– Ты непостоянный: сегодня одно чувствуешь, завтра – другое.

– Это правда.

– Такие, как ты, ненадёжны.

– Я не предаю тех, кто мне нравится.

– А если разонравится?

– Расстанусь, наверное. У тебя есть парень?

– Нет.

– Я тоже свободный. Давай завтра после работы встретимся!

– Завтра некогда, – отказалась я.

– Не понравился?

– Ни да, ни нет.

– А ведь ты меня обманула!

Я подняла брови.

– Не притворяйся дурочкой! Технички так не разговаривают. Да и держатся по-другому.

– Интересные наблюдения…

– Хватит греться! Пойдём в воду – жарко! – потянул он за руку.

– Я плохо плаваю.

– Нормально плаваешь – подучу.

Мы пошли к воде.

– Почему встретиться не хочешь? Ты мне нравишься… Может, и я понравлюсь?

– Навряд ли…

– Странно… Вообще-то я нравлюсь женщинам.

– Потому и не хочу.

– Может, с тобой более серьёзным стану – в чувство меня приведёшь…

– А если и меня в «чувство приводить» надо?

– Да-а? Уже любила? Когда успела?

– Успела…

– Когда? На вид, не больше двадцати. Угадал?

– Нет.

– И всё же?

– Столько, насколько выгляжу.

– Интересная ты барышня, непростая.

– Может быть.

В песок, рядом, нырнула Нина.

– Тонь, домой не пора?

– И имя хорошее. Расскажи, Нина, о подружке.

– Сам расспроси, если интересно.

– Она ничего о себе не говорит. Единственное, что знаю, – техничка!

– Да-а? – засмеялась Нина. – Значит, не хочет знакомиться. И правильно. Не пара ты ей, ловелас!

– Какой же я ловелас, если знакомиться не хотят!

– Поняла, значит, что женщин, как перчатки меняешь.

– Просто не нашёл ещё ту, которую не захотел бы поменять.

– А женщин не жалко – сердца разбиваешь?

– Так уж и разбиваю! Сами вешаются!

– А если они серьёзно влюбляются? – посмотрела я в его выразительные чёрные глаза.

– Я бы почувствовал.

– А может быть так, что кто-то из двоих не чувствует?

– Так не бывает.

– Значит, и у тебя были к ним какие-то чувства?

– Ну, нравились.

– А любовь?

– Любви, наверное, не было. Вот с тобой всё могло бы по-другому быть!

– И меня так же бросил бы.

– А если бы не бросил?

– Если бы…

– Ладно разглагольствовать! – оборвала Нина. – Одевайся, Тонь, пошли домой, – ия натянула на купальник светлый ситцевый сарафанчик прямого покроя.

Мы медленно взбирались на высокий берег, сопровождаемые пляжным видом Эдика.

– Тоня! Жду в семнадцать ноль-ноль завтра у входа в заводской парк! – крикнул он, возвращаясь к реке.

– Пойдёшь? – заинтриговалась Нина.

– Нет.

– Зря, он парень видный, образованный.

– Считает себя неотразимым. Ты откуда его знаешь?

– В одном цехе работаем. Вообще-то он деловой.

– Не рассказывай ему обо мне!

– Может, зря?

На следующий день, придя с работы, Нина с порога бросила:

– Замучил меня Эдик расспросами. Сказала, что живём рядом. Понравилась ты ему.

Через месяц, когда я в очередной раз пришла навестить сестру, она рассказала интересную историю:

– Слушай, иду сегодня по проспекту, народу – тьма! Вдруг сзади кто-то меня дёрнул. Хотела возмутиться, а он в объятия заключает. Высокий, красивый, смуглый, с собакой, красиво одетый! Опомниться не успела. Как вихрь какой налетел – еле вырвалась. «Я, говорит, целый месяц тебя искал. И нашёл! Нашёл! Я знал, верил, что найду!» Поняла, что тебя имеет в виду. Засмеялась. Начала объяснять, что я не ты, – не верит. Так и расстались. Обиделся человек. Почему ты так поступаешь? Он мне понравился. Такой чувственный!

– По описанию догадываюсь – один раз на Оби встречались.

– И что ж ты теряешься?

– Он ловелас.

– Ловелас до поры до времени.

– Боюсь…

– Ты же ребёнка хотела!

– Вне себя была, ляпнула. У ребёнка отец должен быть.

– В чём-то решительная, в сердечных делах ты трусиха!

– Опытом отрицательным вооружилась, и старая уже.

– Дура ты – прекрасного Лебедя упустила.

Валентин

Сосущее под ложечкой чувство не то страха, не то тревоги, а, может, и ненужности не исчезало и усиливалось в одиночестве. И начала я активно ходить с девушками на летние танцплощадки, в кино и просто на массовые молодёжные мероприятия.

В один из тихих августовских вечеров мы с Ниной медленно шли на танцы в парк Меланжевого комбината. Ещё было светло, и потому огороженная танцплощадка была не заполнена. Когда стемнело, купили билеты и прошли. Я безразлично оглядывала пары, тянула Нину в круг.

– Потерпи. Может, пригласят, – отмахивалась она.

– Весь вечер простоим – в ожидании. Пошли!

– Не пойду!

И дождались… Худощавый рыжеволосый паренёк среднего роста, чуть склонив голову, как это делали кавалеры XIX века, руки по швам: «Прошу вас!». Манера с претензией на галантность не понравилась. Но… танцевать лучше, нежели стоять! Мы вошли в круг. Шёлковая в полоску рубашка… Рукава закатаны до локтя… Обветренное красное лицо… Танцевал не блестяще, но вполне удовлетворительно; я довольствовалась, что вальсирую. Очки в моей ладошке мешали.

– Давайте в карман положу.

Весь вечер он не отходил – очки так и оставались у него в кармане.

– Можно вас проводить? – осмелел он в конце танцев.

– Можно, – безразлично согласилась я.

Нина со своим кавалером шла впереди, я со своим – отсутствующе позади. Он пытался занять меня, что-то рассказывал – я оставалась безучастной и, думая о своём, молчала. Сознание фиксировало лишь, когда он замолкал. Очнулась я у дома.

– Завтра встретимся? – сжал он мою безвольную руку.

Сообразив, что надо отвечать, негромко спросила хихикающую впереди темноту:

– Нина! Завтра на танцы пойдём?

– Конечно.

– Значит, встретимся.

И только в комнате спохватилась, что у парня остались очки. На вопрос Нины, как его зовут, удивила:

– Не запомнила.

– Ты чо – «не запомнила»… А обращаться как?

– Никак, возьму очки и на свидание больше не пойду.

– Не понравился?

– Я его не слушала.

Она длинно уставилась своими светло-голубыми глазами.

– А мне порядочным показался.