С Ваших мест, откуда Вы родом, много было не вернувшихся с войны?

Очень много было таких. С нашей деревни Кедрово (я только вчера смотрел Книгу памяти по Лесному району нашему) 35 человек не вернулось. Это из одной деревни, и уже 35 человек не вернулось. Из второй деревни 31 человек не вернулся. Что это значит? Что фактически деревни оказались без мужчин после войны.

Выбрасывали на самолетах? Или были еще какие-то способы выброски в тыл врага?

В основном на самолетах. Других способов со мной не было, но вообще были. На торпедных катерах, например, выбрасывали. Выбрасывали на патрульных, на бронекатерах, просто на лодках. Корабль какой-то выходил там, например, тральщик. С него спускалась лодка, и на этой лодке потихоньку высаживали разведчиков в тыл. Потом лодка возвращалась, ну и корабль уходил после этого.

Слышали ли Вы что-нибудь о Мерекюльском десанте в феврале 1944 года, который почти весь погиб?

Это было трагическое событие. Бросили десант — и все. Я могу сказать, что на Балтике ни одной десантной операции нормальной не было. Все провалы.

После войны были встречи разведчиков из разведотдела КБФ?

Каждый год в Ленинграде мы встречались. Но как только произошла революция в 1991 году, после этого все прекратилось. Я даже не знаю сейчас, кто в Петербурге живой, кто нет. Но, по моим данным, Трофимов Илья, мой напарник, может быть жив. Но он не в Эстонии, а в России где-то живет. В Эстонии его нет. У меня есть на него данные. Трофимов Илья. Старший матрос. Награжден орденом Красной Звезды в октябре 1944 года. Прибыл в отдел из партизанского отряда Ленинградской области. В 1943 году был направлен напарником к Удальцову, то есть ко мне. А попал он к нам тоже интересным образом. В общем, наша группа встретилась с партизанским отрядом здесь, в Ленинградской области, между Кингисеппом и Ленинградом. И они, Трофимов и Осипов, эти два молодых парня, провожали наших разведчиков до берега. На берегу их встретила шлюпка, и им предложили не возвращаться к себе в партизанский отряд, а, значит, пойти к нам. И их зачислили к нам в отряд. Илья Тимофеев был в Лахте, а когда напарника моего ранило, тогда мне предложили его взять. Я с ним ходил на задания. После меня он работал с Володей Федоровым, и за ту операцию, в которой они были, Володя получил героя. Но он получил героя заслуженно.

Я, кстати, сейчас занимаюсь составлением списков разведчиков Балтийского флота: и штаба, и РУОНа, и БРО, и так далее. В 1943 году в составе разведки насчитывалось 550 человек. Вот я тихонько по вечерам занимаюсь этим. У меня много материалов, связанных с этим. Сейчас уже никого не осталось. Когда встречались, я запрашивал, кто, где, когда, что, как. По памяти это восстанавливаю. Сейчас в интернете кое-что нашел. Кстати, вот что еще хотелось бы сказать. Был такой Удалов Иван Александрович, из группы водолазов-разведчиков. Он написал три книги, в том числе главная и основная книга его — это «Повесть о балтийских разведчиках». Но я вот в интернете пытался найти. Там есть информация, что только продается такая книга, что у нас можно эту книгу как антиквариат приобрести. А так, чтобы прочитать, этого не получается через интернет. Но я пока что новичок в этом деле, в интернете.

По поводу того, что Вы — сын врага народа, к Вам придирались во время войны?

Ну как сказать? Прямо не говорили. Но если бы я не был сыном врага народа, я получил бы другие награды, а не меньше, как это было на самом деле. Вот, например, за операцию такую-то кто-то получил награду. Меня обошли. За одну операцию мой напарник получил «звездочку», а меня даже не представили. Я считаю, что я был понижен в тех наградах, которые получил. Потому что, например, я в 1945 году был представлен к Отечественной 1-й степени. Получил вместо этого «звездочку». То есть на два ранга ниже меня награждали. А за две операции я вообще ничего не получил.

Расскажите о Вашей послевоенной жизни.

После того как в 1945 году война закончилась, меня направили в Москву в школу разведки. Туда перевели, значит, Румянцева Жорку и меня. И мы пробыли в Москве при главном штабе Военно-морского флота. Это, значит, тогда только формировалась школа разведки. Там было шесть лет обучения. Кроме того, там за эти шесть лет получали полное знание страны, где ты будешь работать, высшее образование, знание языка в совершенстве и так далее и тому подобное. Я почему-то избрал Испанию. Был на меня уже выписан паспорт. Я должен был в следующем 1946 году поехать в посольство в Испанию под прикрытием чуть ли не дворника или кого-то там. Я проучился полгода, ровно шесть месяцев. Потом меня вдруг вызывает адмирал этой школы, это было 6 января 1946 года, и говорит: «Товарищ Удальцов, вы направляетесь в распоряжение начальника отдела разведки Балтийского флота». Все, я прибыл в Таллин. Ну, я понял: это потому что я сын врага народа. Но он вежливо со мной обошелся, он не сказал там ничего. Когда я прибыл сюда, в Таллин, мне начальник разведки сказал: «Слушай. Я даже не знаю: куда тебя направить? Ты знаешь, есть 8-й РОП, это радиоперехват разведотдела, там нет в секретной части человека. Поезжай и принимай ее». Ну я, сын врага. Я приехал. Принял спецчасть и работал до демобилизации. Вся документация была совсекретно серии «К». Это высшая степень секретности. Где логика? Там меня отчислили за то, что я сын врага народа. Здесь я работал в секретной части. Потом я пошел к командиру части и сказал о том, что я отмолотил 8 лет, нормально прослужил добровольцем и так далее и что я собираюсь демобилизоваться. «Ну, доброволец, кто тебя просил? — сказал он мне. — Твой год придет, придет твоя демобилизация, тогда и уволишься». В то время в Нымме была школа МВД после войны. Я поехал туда, подал заявление, сдал вступительные экзамены и сдал за первый курс. И сразу поступил на второй курс школы. Получил документы, направил их к командиру части, к командующему флотом Трибуцу, и меня демобилизовали в связи с поступлением. И вот опять та же история! Я проучился в школе шесть месяцев. Вдруг, значит, раздается тревожный звонок: «Всем собраться в зале!». Собралось примерно 400 курсантов.