– Товарищи, прения закончились, но молодая учительница Вячеславской школы просит дать ей две-три минуты. Кто – «за»? – и первая подняла руку.

Пока я шла через зал и поднималась на сцену, волнение чуть улеглось.

– Товарищи! Моё выступление немножко не по теме – хочется сказать о роли и личности директора школы. Для нас, молодых, важна эта личность, потому что мы многого ещё не знаем и хотим учиться, – зал замер. – Мне думается, что отделу образования надо очень строго подходить к этой кандидатуре, его компетентность должна быть не только образовательной. Он должен обладать ещё и высокими нравственными качествами, качествами организатора и воспитателя. Только в таком случае вокруг него – мозгового центра школы – будет формироваться здоровый микроклимат. В нашем представлении – это личность, с ним надёжно, за него не стыдно. Мне не повезло с директором – никаким мозговым центром он не был. Работал не он, а коллектив вместе с завучем. Я не выдержала и сказала об этом на одном из собраний. Он обиделся. Не обижайтесь, – назвала я его по имени-отчеству, – и простите меня за откровенность, но такие, как вы, разрушают процесс воспитания и обучения.

Когда, как сквозь строй, я шла по всему залу на своё место, вслед неслось: «Соплюха!», «Молодец!», «Так держать!», «И тебе не стыдно?», «Умница!», «Озадачила».

Зал долго гудел и аплодировал – нашлись и сторонники, и противники. Сидевшие до выступления рядом со мной пересели на свободные места – подальше от «инакомыслящей.»

После совещания Ольга Васильевна пригласила меня в какой-то кабинет, где уже сидели Бука, Иван Федосеевич, работники райкома партии и МВД.

– Зачем вы попросили нас собраться? Что вы ещё хотите? – обратилась заведующая к Буке.

– Она не попросила прощения… наоборот, опозорила на весь район!

– Я устала… Может быть, мне померещилось, Николай Николаевич? – с издёвкой, уныло обратилась Ольга Васильевна к работнику райкома партии. – Выступавшая просила прощения или мне только показалось?

– Да, конечно же, просила! – поторопился Иван Федосеевич.

– Да, да, она просила прощение, – подтвердил и райкомовец.

– Ведь вы на этом настаивали! Что ещё?

– Сам виноват! Напросился, – поднялся работник МВД.

Решающая реплика!..

– Все свободны, – разрешила Ольга Васильевна, – у меня голова раскалывается.

В фойе играла музыка, кружились пары – я стояла в одиночестве. Наконец, кто-то осмелился пригласить на вальс. Танцуя, мой партнёр мне выговорил:

– Ты настроила против себя не только директоров школ, но и многих учителей.

– Я сказала глупость?

– Нет, ты хорошо и правильно сказала, но выступление прозвучало вызовом.

– Ну и что?

– Надо быть дальновиднее…

– Спасибо, учту.

Через два часа начался концерт, на который прорвалась сельская молодёжь. Я стояла на сцене в новом платье, не зная, куда девать руки. Зал долго аплодировал «Чилите», а когда собралась исполнить песенку Стрекозы из одноимённого фильма, в задних рядах произошло движение, и мне показалось, что я вижу лицо матери. «Это ошибка,» – успокоила я себя, но пела для неё. Аплодисменты перешли в «бис» – пришлось повторить.

Когда со сцены вышла в фойе, остолбенела: мама в окружении каких-то людей лучилась счастьем и принимала поздравления.

– Мама, ты откуда? Почему здесь? – скорее удивилась, чем обрадовалась я.

– Из Славгорода! Женя в педучилище поступила! Я искала там для неё квартиру. В Родино поздно приехала – на автобус опоздала. Вспомнила о районном совещании учителей и подошла к Дому Культуры – машин полно. Ну, думаю, с учителями и уеду. Тихонько открываю в зал дверь – ты на сцене! Обрадовалась, а меня не впускают! «Это же моя дочь!» – говорю я, и тогда мне стул поднесли, усадили. Я слышала тебя! Ты так хорошо пела! Знаешь, как приятно! – возбуждённо рассказывала она.

Иван Федосеевич предоставил мне отпуск вплоть до первого сентября, так что с совещания уезжала я вместе с мамой. Всё складывалось, как нельзя лучше.

Прошли годы.

Как-то повстречала я постаревшую Нину Сергеевну. Она рассказала:

– Тётя Женя умерла. Ещё живая, всё интересовалась, где ты. Обижалась, что ни разу к ним не приехала. Жалела, что с Виктором не поженились: у него не сложилась семейная жизнь. Дядю Кузьму он к себе взял, а домик продал. В деревне тебя часто вспоминают. По-доброму.

Был прожит кусочек жизни длиною в три года, по-настоящему богатый событиями и плодотворный. Я превратилась в девушку с характером и утвердилась в профессии.

Зелёный Луг

В сентябре i960 года приступила я к должности заведующей в Зелёнолуговской семилетней школе. Опытный коллектив встретил меня тепло – постарались Иван Федосеевич и Мария Трофимовна.

Основными моими учителями стали методические журналы и газеты, идеологические загогулины которых мешали конкретике дела. В Калиновской начальной школе, когда я не знала, с чего начать, меня детально информировал Василий Николаевич. Иван Федосеевич взвалил на себя и составление расписания, и посещение уроков.

Прошло три недели, а я всё ещё не была вовлечена в работу и не могла понять, что от меня требуется. Однажды, когда Иван Федосеевич уехал в Родино, заболела учительница географии, и расписание лопнуло. Я не знала, как утолкать учителей и кем заполнить пустующие «окна». Помогла учительница математики, Александра Александровна, пышная молодая казачка с богатой шишкой на затылке.

– Пора бы уже и самой… – упрекнула Мария Трофимовна.

– Ну да, – согласилась я, – только Иван Федосеевич ни до чего не допускает!

– Поговорю с ним, надо учиться анализировать и составлять расписание.

– Давно пора!

И начались наши совместные с Иваном Федосеевичем хождения по урокам. Внешне это был слаженный дуэт – на деле мы много дискутировали.

– При учителях не спорь, даже если я и не прав, – предупреждал он.

Много и горячо мы спорили наедине. Конечную цель урока я видела в усвоении материала, – формы и методы, в моём понимании, роли не играли. Упор делала на доступность: «Она помогает сориентироваться, а непонятное нагоняет тоску и зевоту». Иван Федосеевич, напротив, превыше всего ценил новые методы: «Обучение должно быть современным». Отсутствие в работе модных методов он воспринимал как оскорбление, в то время как для меня они были не принципиальны. Несмотря на разногласия, он оставался доволен:

– Читай. Будешь такими темпами двигаться – перещеголяешь меня!

Прислушивалась я и к советам пожилых, рекомендация одной из которых, учительницы начальных классов, оказалась особенно полезной:

– Разделите лист пополам. В одной половинке пишите ход урока, в другой отмечайте значком