Глава седьмая, в которой я в тяжком поту постигаю саперное мастерство.

Перед отправлением в саперку нам сказали:

– Чуваки, не переживайте, всего 12 дней.

Я ехал и думал: «Ну пиздец, приплыли. Чую, ждут нас 12 дней ада». Судьба больше не казалась такой благосклонной, как поначалу.

В саперной учебке из вольников оказались только мы трое САГ-овцев и несколько ребят из саперного батальона инженерной службы – СБИС. Большинство – около 100 человек – были Ка-шники, зэки, которых набирал Евгений Пригожин.

Прибыли мы, значит, встали, как три тополя на Плющихе, подошел к нам начальник учебки и говорит:

– Ну что, пацаны, пошли.

Завел он нас в казарму, и я вижу: вот он, мой Владимирский централ – точнее обстановку не опишешь. Все заставлено деревянными двухэтажными полатями. Первым делом нужно было застолбить место. Тогда я еще не знал, что по тюремному обычаю нижние полки считаются более престижными, чем верхние. Почему-то я решил, что верхнее место круче, ведь там никто, кроме тебя, не сидит, и занял верхнюю полку.

А вот мой казахский друг – тот еще хитрый жук – взял нижнюю. Он всегда знал, куда залезть, как сделать так, чтобы ничего не делать, или, по крайней мере, делать меньше. За это я ему, кстати, очень благодарен. Надеюсь, что увижусь с ним когда-нибудь. Аргынчик, если вдруг ты читаешь эту книжку, свяжись со мной!

До Вагнера мой казах работал инспектором ФСИНа в Казахстане. Его родня была категорически против данной операции. И для него, по большому счету, путь на родину оказался закрыт. Если он туда приедет, ему свои же могут переломать ноги. Он прямо так и сказал.

Итак, мы застолбили полки: Аргын и Юра – нижние, я – верхнюю. Так мы втроем и стали держаться рядом.

Зашли Ка-шники: «Че – кого?» Мы сразу все обозначили. Честно скажу, я совершенно не ощущал, что эти ребята с зоны. Четкие парни, со многими у меня сложились хорошие, честные отношения. Ка-шникам полагалось 6 дней учебы, нам – 12.

Вот мы заселились, туда-сюда, устроили ужин из сухпайков. Всё по кайфу.

В саперке я полюбил эти пайки, хотя прежде вообще не обращал на них внимания. У меня снова появилась привычка есть по ночам. Я вставал, открывал консервы с гречневой кашей, разогревал все это и хомячил.

Кроме еды, в паек клали таблетки сухого спирта и прочие приблуды для разогрева воды. Мы, естественно, делали чай. Это было целое искусство поставить чайник на специальную треногу так, чтобы он не свалился. Случалось, ребята устанавливали эти треноги на верхних полках и чайники опрокидывались. Вот тогда тем, кто оказывался внизу, доставалось не по-детски!

Итак, начались наши 12 дней ада.

День первый. В 6 утра нас вывели на построение. Погода отстой: зима, мокро. Приказали идти на полигон. Путь до него неблизкий, при этом нужно тащить ни фига не легкие мины: ОЗМ-ки6, ПМ-ки7, МОН-ки8 разные. Кто служил, тот поймет, о чем я говорю. Шли мы цепочкой. По пути нужно было обходить учебные растяжки, установленные нашими инструкторами. Важно отметить, они нас, действительно, учили. За что им отдельное спасибо. Очень хорошие ребята были.

Тут, конечно, проявился характер моего казахстанского друга. Он сказал нам с Юрой:

– Габо, вперед идти не надо. Вон видишь ящики? Пойдем от них в сторонку, потому что сейчас их наверняка кому-нибудь поручат нести.

Юра Б., он был у нас старшим, согласился:

– Да, пойдем.

Мы отошли в сторонку. Ящики впарили Ка-шникам. Мы же держались в середине строя. Естественно, те, кто шел впереди, подрывались на растяжках. И хоть растяжки были учебные, тем не менее, за подрыв приходилось отжиматься по 200 раз.

На полигоне мы первым делом пошли собирать палки и поваленные деревья для огромного костра, который поддерживался целый день, с семи утра до шести вечера. И все это время мы находились там. Хорошо, что мы сразу догадались взять с собой сухпай. К обеду жрать хотелось – мама не горюй.

Нас снова выстроили, инструктора стали рассказывать про мины. Холодно, голодно, но что делать? Стоим, слушаем. Потом нам дали ТМ-ки9 и сказали идти копать, закладывать. Тут опять проявился характер моего казахского друга. Он сказал:

– Габо, не нужно нам копать. Здесь до нас копали. Пойдем, найдем ямы от ТМ-ок.

И действительно, мы нашли готовые ямки. Пусть в них стояла вода и лежал снег, но копать снег намного легче, чем мерзлую землю. Мы заложили туда свои ТМ-ки. Сдали задание и легко получили зачет.

Честно говоря, к нам, к САГ-овским, инструктора относились лучше, чем к Ка-шникам. Мы были в авторитете, что ли. Не могу сказать, что их гнобили, но доставалось им больше.

Вот, например, один Ка-шник ставил монку совершенно не так, как нужно. Ведь ясно сказали: располагать мину по направлению к противнику. А он укладывал ее в сторону своих. И как инструктор ни пытался ему объяснить, что это неправильно, парень уперся и делал по-своему. В конце концов инструктор так взбеленился от этой тупости, что начал стрелять боевыми около его ног. Тут уж все взбодрились. Ладно, после этого Ка-шнику снова дали две мины и отправили ставить. Господи, какой же он там сделал кроссворд, но все равно неправильно! И ведь ничего не поделаешь с такими кадрами.

После того, как мы все сдали, пошли на обед. Недалеко – к костру. На нем согрели гречневую кашу с тушенкой. Какая же она вкусная, скажу я вам, ребята, когда с голодухи хомячишь! У, боже мой!

Вечером, когда вернулись домой, все давай чиститься. Естественно, вещи мокрые, берцы убитые. Благо, у меня были вторые, но все равно первые не просыхали за сутки. В итоге мы все время ходили если и не в совсем мокрой обуви, то так или иначе во влажной. Обогреватель периодически вырубался от напряжения, и спать приходилось в холоде.

Хоть мы и занимались на полигоне, практики у нас было очень мало. Подорвали раз МОН-ку и все. Думаю, инструктора остерегались Ка-шников. Кто знает, чего от них можно ожидать, если дать им в руки боевую мину. Никому не хотелось рисковать. Поэтому на аттестации мы сдавали только ТТХ10. Выучил, вызубрил и все рассказал. Ни одной ТМ-ки или ЗМ-ки мы не взорвали. По большому счету, это, конечно, плохо.

День второй. В этот раз нам вручили металлоискатели и отправили искать мины. Я в жизни никогда