Так мы кайфовали, жили себе не тужили, и тут нам прилетело сообщение от командира: «Пацаны, надо начинать стрелять».

Всё, окей, мы готовы. В назначенное время мы со Стасом выбежали, запустили зонтики, сняли метеоданные, передали министерским воякам.

Они их вбили в машину – она не работает: пакет с боеприпасом поднять не могут. И так, и этак пробовали – короче, никак. Ничего не оставалось, кроме как отменить боевую задачу. Они отправили машину на три дня в ремонт.

Через трое суток прилетела новая задача. Мы снова побежали, запустили зонтики, сняли данные – ветер, погоду. Все хорошо, передали.

Бах: у вояк пакет опять не работает, не поворачивается. Это, конечно, было уже нечто. Чтобы во второй раз пришлось отменять боевую задачу!

Следом прилетело сообщение, что к нам собирается босс Ч… Чтобы вы понимали, это очень значимая фигура в компании: он отвечал за все вооружение в Вагнере. Авторитет, трижды герой – России, ДНР и ЛНР, бывший кадровый военный, знал многих генералов на разных уровнях. В общем, офицер до мозга костей.

Все, соответственно, в ожидании, мы со Стасом на измене. Приехал. Низенький крепкий мужик, лысоватый, аккуратно выбрит, одет не то, что гламурно, но хорошо и удобно, в очках Prada и с чемоданчиком. Зашел он к нам, увидел меня и спросил:

– О! Ты сидел?

Я ему в ответ:

– Нет.

– Ну, сядешь)

Мы уже подумали, ну сейчас тут начнется… Но никакого разноса не случилось. Биг босс просто объяснил министерским офицерам, как надо работать. Очень корректно, четко и лаконично. Майор тут же стал поддакивать:

– Да, да, мы поняли! Конечно, конечно, все так и будет… Больше никогда, ни за что, ни про что!

Господи, как же они испугались, сами военные! Ну все, договорились, босс Ч уехал.

Прилетела новая задача. Мы, как обычно, запустили метеозонтики, передали показания – хрен там! Пакет снова не запускается. Я не выдержал и сказал министерским воякам:

– Пацаны, нас точно расстреляют! Вы что, прикалываетесь? Это не шутки!

Майор похоже тоже понимал, что это нихера не шутки, он начал орать на своего начальника расчета. А что этот молодой пацан мог сделать? Он сам только получил погоны лейтенанта и еще не имел никакого боевого опыта. Каким-то образом парни в ручном режиме подняли пакет. Видимо, когда за жопу клюет петух, схема начинает работать, вопреки всему.

Выстрелили. Отклонение – 800 метров. Это не просто отклонение, а огромное отклонение! Прилетела корректировка. Снова выстрел. Бах! Отклонение – 500 метров. А ракеты на вес золота: они же не простые были, стреляли от 60 километров и дальше.

Третья корректировка. Бах! Отклонение – 600 метров! Командир написал: «Закончить стрельбы. Всем вернуться на исходную”. И, типа, ждите в гости.

Вечером приехало начальство. Майор на измене, понимает, что это какой-то его косяк. Босс Ч был явно недоволен. С чувством он высказал министерским:

– Блин, пацаны, вы 5 лет непонятно чем занимались, штаны протирали. Вот этих вот парней, – кивнул на нас со Стасом, – лучше их за 2 недели научить. Я их натаскаю – они будут знать больше, чем вы после 5 лет так называемой учебы.

Выяснилось, что майор делал неправильные расчеты.

– Ну все, сейчас понятно?

– Да.

И вот она, четвертая попытка! Самое интересное, что мы стреляли по одному и тому же объекту – узлу связи укропов3. Я был уверен, что они давно уже оттуда ушли, но мы продолжали по нему долбить. Вся эта канитель длилась 2 недели.

Итак, нам объявили, что в 8 утра мы все должны быть в боевой готовности. Мы выбежали: зонтики, всё, как всегда. Пакет запустился, выстрелили.

«Сейчас, – думаем, – Вот она, удача! Сейчас нам скажут: Вы герои!..»

Хрен! Отклонение – 350. Новый выстрел, отклонение – 400. Третий, отклонение – 300. Командир прислал сообщение: «Так, все, машину на проверку, какие-то проблемы».

Свернулись. Все понимали, что это косяк военных. Вояки стали ходить, думать, ведь руководству надо что-то сказать. А что сказать? Они начали придумывать разные схемы.

– Слушайте, – сказал нам их командир, – наверное, это вы нам некорректные метеоданные дали.

Тут уже я взбесился. К тому времени я уже месяц как служил и имел право голоса.

– Знаешь, майор, а давай, напиши, что мы дали тебе неверные метеоданные, и в этом вся проблема. Вот прямо нашему боссу и напиши об этом.

Вояки, конечно, были в курсе, что руководство Вагнера общается с их руководством из Мин. обороны. И в любом случае после такого обращения по головке никто никого не погладит. Майор понял, что с нами шутки плохи, и ничего писать не стал.

Машину отправили на центровку. Убили еще сутки, но выяснилось, что у машины сбит прицел. Все выдохнули – будут чинить, а я подумал: «Ну ладно, что ж, будем кайфовать дальше».

Но тут судьба повернулась ко мне жопой. Пришел я как-то с качалки, Стас сидит грустный, как в воду опущенный.

Я ему:

– Что случилось, братское сердце?

– Габо, тебя забирают.

У меня мелькнула мысль: «Наверное, куда-нибудь в РСЗО, может быть, на Смерчи, по лайту».

– В саперы.

– Да ну нафиг!

Я и саперское дело – это две вещи несовместные. К сожалению, я не отличаюсь внимательностью. Вот математические вычисления, отклонения, корректировки – это мне близко и понятно, а саперные работы – совсем не моя тема.

Я написал письмо старшей дочке, в котором попрощался с ней. Благо, не отправил его. Пацаны начали меня успокаивать:

– Ой, да не боись! Будешь по мирняку4 разоружать всякие снаряды…

Бла-бла-бла… Я и правда начал в это верить, стал думать: «Ну, наверное, действительно так».

Наступило утро, за мной приехали два моих корефана, с которыми мы вместе призывались, казах Аргын и Юра Б., и мы вместе поехали в пункт временной дислокации.

Здесь я снова встретил босса Ч.

Он узнал меня:

– О! Опять ты!

– Да, вот так, в саперке.

– Ну ничего. Это экспериментальная история. Мы в САГ-е хотим сделать саперную роту. Будете расчищать позиции для ствольников5 и РСЗО-шников перед их приездом.

С таким вот напутствием мы поехали – помчались в саперную учебку.