«Семейный» аспект фундаментален: у семьи есть своя идентичность, многоперсональная психическая история, психологическое поле, формируемое культурой. В мафии внутренняя (психическая) семья, семья происхождения и мафиозная «семья» совпадают, создавая тотализацию фундаменталистского типа.

Особенность психики мафиози – семейная тайна, ведущая к «общей» омерте. Существенная черта – взрывная реакция на pentiti, заинтересованность женщин в сохранении чести и, по Фиоре, гендерные различия. Эти соображения вносят вклад в изучение «чувства мафии», особенно при сотрудничестве психодинамики с другими дисциплинами. Женщин воспитывают как «божественных» матерей, но, как жена Гаспаре Спадаро, они могут терпеть насилие, не имея права голоса. За фигурой жертвы скрывается женщина с неоспоримым господством.

Соображения для будущих исследований

Если роль женщин в Коза ностре проясняется, как интерпретировать данные о женщинах в преступных организациях в иных контекстах? Опираясь на известную нам ситуацию и подход Инграски (женщины-свидетели «вносят больший вклад в описание женского мира мафии, чем мужчины»), предлагаем комментарии для изучения:

1. «Священная корона Унита», Каморра, Ндрангета отличаются от Коза ностры. Ндрангета основана на кровных узах, Коза ностра – на иерархии. В Каморре женщины – дерзкие публичные фигуры; подчинены в быту, но берут командные роли, используют мужской язык. Их роль в психологических переломах и сотрудничестве фундаментальна. Удивительно, что члены группировок переодевались женщинами для побега. Возможно ли это на Сицилии, где ставят под сомнение сексуальную идентичность? Или случаи семейного насилия?

2. Итало-американская мафия более узнаваема через криминальную историю и кино. Женщины «американизировались»: сексуально и экономически заметны, не маргинальны. Эволюция отбора (от этничности к прагматизму) и роль иммиграции требуют изучения.

3. Социальная роль женщин в других итальянских/международных контекстах более открыта: они командуют, вмешиваются, менее порабощены. Это снижает фундаментализм, упрощая структуру организаций.

4. Семейная роль менее тоталитарна, что влияет на идентичность (меньшее наложение эго на «мы»). Ситуация в Китае (по некоторым данным) схожа с сицилийской: «аристократический» отбор, крепкая семейная база, слияние идентичности с ценностями, централизованно-децентрализованная структура, подчинение семьи организации.

5. Разделение «моральных» ценностей семьи и организации характерно для Коза ностры (отцы – «образцовые»). В международных группах это менее выражено.

6. Связь женщин с сексуальностью и честью акцентирована в средиземноморской культуре (через тело). Требует сравнения с мусульманскими/восточными контекстами.

7. Международные исследования не позволяют экстраполировать психодинамические элементы (отношения с родителями, инициацию, мифы). На Западе преобладает «гангстерский» аспект, где женщины – полноправные участницы. Полезна ли наша схема для других контекстов – вопрос будущих исследований при контактах с женщинами этих регионов.

Настоящий отчет формулирует гипотезы о роли женщин в преступных организациях. Заключение – предисловие к дальнейшим изысканиям. Учитывая нехватку данных, исследовательская гипотеза объединяет структурные характеристики женской преступности с эволюцией организаций. Предлагается аналитическая модель для интерпретации сценариев и прогнозирования развития преступных групп в связи с женщинами на руководящих ролях.

Организации мафиозного типа?

Как и в любом предварительном исследовании, один вопрос ведет к другому. Одно из первых наблюдений заключается в том, что литература о женщинах и мафиях рассматривает женские роли, когда таковые существуют, по отношению к мужским ролям (матери, жены, дочери и любовники). Эта же литература в меньшей степени посвящена описанию женских ролей внутри мафиозной организации (лидерские роли, рабочие роли и т.д.). В конце концов, в этой литературе предлагается преобладающая интерпретирующая гипотеза о том, что женщины играют вспомогательные роли в мафиозной организации, в то время как мужчины занимают руководящие должности. Эти второстепенные роли, как правило, трансформируются, когда босс-мужчина оказывается в тюрьме или мертв, не имея непосредственного преемника.

Этой интерпретации отдают предпочтение, поскольку она согласуется с культурной моделью разделения гендерных ролей (мужской шовинизм), которая, по-видимому, является преобладающей культурной моделью мафиозных преступных организаций. Эти наблюдения подводят к следующему вопросу: соответствует ли дихотомия ролей между женщинами, выполняющими оперативные и вспомогательные функции, и мужчинами, выполняющими руководящие роли, реальным ситуациям или представляет собой стереотип, подпитываемый отсутствием информации, учитывая, что информация руководствуется стереотипом? Проще говоря, можем ли мы взглянуть на роль женщин по отношению к другим переменным, связанным с типологией, структурой и делами преступного сообщества, не позволяя себе погрузиться в соглашение о том, что женские роли соответствуют рабочим/вспомогательным функциям, а мужские роли соответствуют управленческим и лидерским функциям? Тот факт, что женщины берут на себя управленческие/лидирующие роли в отсутствие мужчин, прямо подтверждает, что роль женщин в мафиозных организациях отражает разделение гендерных ролей. Хотя частично это верно, есть место для дальнейшего рассмотрения.

Второй вопрос касается взаимосвязи между переходом женщин с рабочих должностей на руководящие и структурой преступной организации, в которой эти роли выполняются, и/или структурой рынков, на которых действуют эти преступные организации. Схематично мы задаемся вопросом, переходят ли женщины с рабочих должностей на руководящие, по мере того как мы переходим от простых организаций к сложным, и насколько это также может быть связано с организацией, работающей на рынках, требующих более сложных навыков и инструментов.

Третий вопрос касается взаимосвязи между мобильностью ролей женщин и жесткостью/гибкостью преступной организации, к которой они принадлежат.

Схематично мы задаемся вопросом, будут ли роли женщин все больше и больше смещаться с рабочих/вспомогательных функций на управленческие/лидерские должности в зависимости от уровня жесткости иерархии или организационной гибкости преступных организаций.

Криминологическая литература помогает нам понять, почему рабочие/вспомогательные роли чаще встречаются в иерархических организациях, а управленческие/лидерские – в более гибких, таких как молодежные банды или небольшие ассоциации.

Библиография

Книги и монографии

1. Arlacchi, P. (1992). Gli uomini del disonore. La mafia siciliana nella vita del grande pentito Antonio Calderone. Milan: Mondadori.

2. Basile, G. (2001). Sicilia, L’isola che non c’è. Palermo: Dario Flaccovio Editore.

3. Bourdieu, P. (1996). Sulla televisione. Milan: Feltrinelli.

4. Bourdieu, P. (1998). Il dominio maschile. Milan: Feltrinelli. (Также указано как Bourdieu, P. (1998). La domination masculine. Paris: Édition du Seuil).

5. Brown, D., & Zinkin, L. (1996). La psiche e il mondo sociale. Milan: Cortina.

6. Brunori, L. (1996). Gruppo di fratelli. Rome: Borla.

7. Campelli, E., et al. (1992). Donne in carcere. Milan: Feltrinelli.

8. Castells, M. (Ed.). (2000). End of Millennium. Oxford: Blackwell. (Указана глава: Castells, M. (2000). “The Perverse Connection: The Global Criminal Economy”).

9. Ciconte, E. (1992). ‘Ndrangheta dall’Unità a oggi. Rome-Bari: Laterza.

10. Ciconte, E. (2001). “Mi riconobbe per ben due volte”. Storia dello stupro e di donne ribelli in Calabria (1814–1975). Alessandria: Edizioni dell’Orso.

11. Cornelisen, A. (1977). Women of Shadows. The Wives and Mothers of Southern Italy. New York: Vintage Books.

12. Dalal, F. (2002). Prendere il gruppo seriamente. Milan: Cortina.

13. de Cataldo Neuburger, L. (Ed.). (1992).