«Сейчас нас всех, чиновников, занимает мысль, куда мы должны деться и где окажемся с женами и детьми, когда Перовский уедет, что произойдет наверняка скоро. Бог знает, куда судьба забросит каждого и где ему уготован кусок хлеба».

В. А. Перовский ушел с поста оренбургского военного губернатора в 1842 году. Судьба нашего героя решилась раньше. Вскоре в Оренбург приехал старший брат губернатора Лев Алексеевич, в прошлом году получивший пост товарища министра уделов. Он согласился взять под свое руководство В. И. Даля. 22 июля В. А. Перовский направил министру внутренних дел письмо следующего содержания:

«Г. товарищ министра уделов при свидании со мной лично изъявил желание на перемещение в ведение Департамента уделов служащего при мне коллежского советника Даля согласно с его о том просьбою. Так как коллежский советник Даль причислен ко вверенному Вам министерству, то я счел нужным довести об этом до сведения Вашего сиятельства и покорнейше просить Вашего, милостивый государь, уведомления, не изволите ли находить каких-либо препятствий к перемещению господина Даля в ведомство Департамента уделов».

В августе 1841 года В. И. Даль выехал в столицу с поручением от В. А. Перовского, связанным с оренбургским училищем земледелия и лесоводства. В предписании губернатора, помеченном 4 августа, также говорилось:

«Так как я не полагаю ограничить этим Ваше занятие в Петербурге, то сверх данных Вам моих поручений имею в виду еще некоторые другие, потребующие дополнительного там пребывания Вашего, то я прошу Вас, если бы Вы могли исполнить это до получения от меня последующих предложений, не выезжайте из Петербурга сюда обратно без особого моего на это предписания».

Вскоре, 1 сентября 1841 года, В. И. Даль получил должность секретаря при товарище министра уделов.

Глава 7

Петербург

Руководитель Особенной комиссии

В Петербург, как обычно, В. И. Даль поехал через Москву. В Первопрестольной остановился в доме сестры. Но Паулину в живых не застал. Она умерла в 1840 году.

В столице быстро освоился со своими служебными обязанностями. А через два года и три месяца, 10 ноября 1843 года, произошло пополнение семейства – родилась еще одна дочь, названная Ольгой.

Л. А. Перовский

В это время Л. А. Перовский укрепил свое положение в верхних эшелонах власти. Оставив за собой место товарища министра уделов, он в октябре 1841 года стал министром внутренних дел. Лев Алексеевич был доволен работой своего нового сотрудника. По представлению министра В. И. Даль, не покидая места секретаря, 21 марта 1843 года был «определен чиновником особых поручений V класса при Министерстве Внутренних Дел». В том же году, 26 ноября, наш герой за «отличной ревности службу, неутомимую деятельность и полезные труды» получил орден Владимира 3 степени. А в самом конце года, 31 декабря, именным Высочайшим указом был пожалован в статские советники.

В Министерстве внутренних дел В. И. Даль занимался особо важными делами – возглавлял Особенную канцелярию, исполнял, как помечено в формуляре, «особо возложенные на него поручения». Примером такого поручения может служить командировка, в которую начальство направило Владимира Ивановича в 1844 году. Поездка в разные губернии Российской империи продолжалась несколько месяцев – с 29 мая по 5 сентября. Отчетом о командировке стала анонимно напечатанная «по приказанию господина министра внутренних дел» книга в 240 страниц «Исследование о скопческой ереси» (СПб., 1844).

В Министерстве внутренних дел В. И. Далю приходилось вести большую служебную переписку, которая нередко заканчивалась ничем. Вот пример пустого служебного бумагомарания. 30 мая 1844 года В. И. Даль написал протоиерею И. С. Кочетову:

«Милостивый государь Иоаким Семёнович!

До сведения г. министра внутренних дел дошло, что Вашему Высокопреподобию небезызвестны два случая пропажи христианских детей из бань, бывшие, как говорят, в С.-Петербурге во время существования на Сенной площади еврейской синагоги и по коим народ обвинял тогда евреев.

Г. министр желал бы, для некоторых соображений, иметь возможно подробное сведение об этих происшествиях, о коих не отыскано никаких документов в архивах здешней полиции, а потому, вследствие поручения Его Превосходительства и с предварительного согласия Вашего, я имею честь обратиться к Вам, милостивый государь, с покорнейшею просьбой благоволить сообщить мне для доклада г. министру всё, что Вашему Высокопреподобию о них известно.

Примите, милостивый государь, уверение в отличном почтении и преданности, с коим имею честь быть Вашего Высокопреподобия

покорнейший слуга В. Даль».

Ответ пришел лишь через три с лишним месяца. 8 сентября И. С. Кочетов написал:

«Ваше Высокородие, милостивый государь Владимир Иванович!

В почтеннейшем письме своем от 30 числа минувшего мая Ваше Высокородие изволили написать ко мне, что до сведения Его Высокопревосходительства г. министра внутренних дел дошло, что мне небезызвестны два случая пропажи христианских детей из бань, бывшие, как говорят, в С.-Петербурге во время существования на Сенной площади еврейской синагоги, по коим народ обвинял тогда евреев. Г. министр желал бы, для некоторых соображений, иметь возможно подробное сведение об этих происшествиях, о коих не отыскано никаких документов в архивах здешней полиции; а потому, вследствие поручения Его Высокопревосходительства, требуете, чтобы я сообщил Вам, для доклада г. министру, всё, что мне о них известно.

На это имею честь известить Вашему Высокородию, что никаких подробностей о сказанных происшествиях я не знаю, а только помню, что около 1820 года, по месту жительства моего на Сенной, однажды бывши в Обуховской бане, слышал я разговор бывших там неизвестных мне людей, что сей час в женской бане была большая суматоха; у одной женщины украли ребенка, которого она вынесла в перебанник и, посадив на лавку, попросила одевавшуюся подле нее женщину посмотреть за ним, пока сама она в бане, но, вышедши из бани, она не нашла в перебаннике ни своего ребенка, ни той женщины, которой она поручила посмотреть за ним. На расспросы матери о своем ребенке другие женщины говорили, что на той лавке, на которой она оставила своего ребенка, одевались две жидовки, которые сей час вышли из бани. Мать, поспешно одевшись, выбежала из бани; но ни жидовок, ни ребенка своего не нашла.

Этот же разговор слышал я в перебаннике, когда там одевался. Об этом же толковали женщины, которые шли позади меня