Остановились у торца какого-то здания. Дверь бара была обложена полукруглой кирпичной кладкой, что почему-то сразу настраивало меня на какой-то средневековый лад. Зашли, значит. Обожаю такие места: мягкий приглушенный свет, стук тарелок, тихий гул голосов – все сочится уютом. Мы прошли в зал и сели на неудобное место на проходе. Мужчина рядом с нами, который расположился за столиком напротив барной стойки, покосился на нас. Я старалась уместить на стуле пальто, кепку, шарф, сумку и сохранить при этом чувство собственного достоинства. Мужчина наблюдал за мной. Мог бы и отвернуться для приличия.

– Отличного вам вечера! – сказал он, вставая и направляясь к выходу.

Приятно. Я заказала гуляш. Лика сделала заказ на чешском, начиная с моего любимого: «Могла бы я вас попросить». Маша ругалась с кем-то по работе посредством голосовых сообщений. Сидели долго, болтали о всяком. Когда закончили, к нам подошел темноволосый официант с зелеными глазами слегка навыкате и мягким, но нагленьким выражением лица.

– Как вам все понравилось? – спросил он по-русски.

– Отлично понравилось, гуляш просто отличный!

– Отлично, мы рады, очень рады…

– Не смогли доесть, потому что у вас очень большие порции, а так все супер, – добавила я.

– Да, порции здесь и правда очень добротные. А вы сами откуда?

– Я из Праги, а подруги из Сербии и из Москвы, – ответила Лика.

– А я из Ивано-Франковска.

– Давно переехали?

– Да, еще пятнадцать лет назад.

– И как вам в Праге?

– Осваивался какое-то время, но язык быстро выучил. Месяца три…

– Это вы на работе учили, наверное?

– Да, так очень быстро получается.

Мы закончили разговор, быстро расплатились и вышли. На улице пахло сыростью, щекотали кожу первые холода, а на меня разом навалилась усталость и апатия, неприятно саднило горло. «Еще не хватало заболеть», – подумала я.

* * *

Следующий день встретил нас моей простудой и гнетом раздражения Маши. Раздражение Маши я определяю безошибочно, да и вообще для любого человека, у которого есть глаза и уши, это не составит труда: сердитая Маша мало говорит, хотя обычно шумная, кричит или приплясывает, дурачась и играя какую-то роль, оставшиеся ее фразы становятся короткими и отрывистыми, движения – резкими, а настроение – таким, будто ее удерживают силой в замкнутом пространстве и она мучается от того, что ничего не может с этим сделать. Часто в такие моменты она усиленно стучит пальцами по стеклу мобильного телефона. Когда мы с Ликой, сидящие до этого за завтраком на кухне, наконец решились обратиться к дивану, где электрическим комком восседала она, то получили ответ:

– Я купила билет на самолет из Берлина в Москву.

План был не такой. Мы должны были вместе доехать на автобусе до Будапешта, там Маша встречается со своей подружкой Ирой, а затем оттуда едет в Москву.

– А что тебе понадобилось в Берлине? – аккуратно поинтересовалась Лика.

– Ира туда приедет, в Будапешт она ехать не хочет, сегодня вечером у меня вылет.

Ира – это подружка детства Маши, которая переехала в Словению пять лет назад.

– Вы же вроде договаривались встретиться именно в Будапеште? – спрашивает Лика.

– Да, мы же должны были ехать вместе на автобусе в Будапешт, нет? – добавляю я.

– Да, но Ире ехать неудобно, она предлагает в Берлин.

– Но ты же уже купила билет из Будапешта в Москву!

– Еще я заплатила за отель в Берлине триста евро со своей карты, и теперь у меня нет денег, нужно снова ее пополнять.

– А Ира не могла оплатить триста евро с карты? Это же и для нее отель тоже, – заметила Лика.

– Я с нее не буду брать денег, она же не работает.

Мы переглянулись. Лика нашлась первая:

– Но в Риме никто из нас, кроме тебя, тоже не работал.

– Ну, если бы вам понадобились деньги, я бы за вас, конечно, заплатила! – выплюнула Маша и ушла в комнату.

– Блин, так и хочется вмазать этой Ире!

– Да уж!

– Почему Маша идет у нее на поводу, едет через весь Евросоюз на автобусе, тогда как эта дура сама могла бы взять билет на самолет и долететь до Будапешта, не развалилась бы! Для нее это будет первая страна за месяц, или за полгода, или за год, а для Маши, на секундочку, пятая за неполные две недели!

– Да, дорогая, вот такая у нас подружка, ради своих готова на все, ей ничего не жалко, ни сил, ни денег, – Лика права.

– И знаешь, самый прикол, если мы сейчас ей это скажем, она не прислушается!

– Да-да… Она будет защищать свой выбор. Ты знаешь, когда я ей говорила: «Тебе не кажется, что Ира это и то…» – она мне отвечала: «Я сама виновата!»

– Так, у тебя есть телефон этой Иры? Щас я ей позвоню!

– Ох, дорогая, это не поможет… Просто Маша у нас такой человек, отдающий все ресурсы, которые у нее есть, без остатка…

– И кто-то абсолютно беззастенчиво этим пользуется!

– Тут мы ничего сделать не можем, только поддержать.

Чтобы хоть как-то спасти остаток дня, Маша и Лика пошли по магазинам, а я осталась в квартире, потому что совсем разболелась. Этим же вечером Маша уезжала, я проводила ее только до дверей.

Лика вернулась быстро.

– Как все прошло?

– Отлично. Подружка-то наша – вообще! Просто героиня!

– Что случилось?

– Мы зашли в вагон и остановились у этой стойки в начале, куда люди ставят свои чемоданы…

– Так…

– Стойка вся была забита. И Маша начала эти чужие чемоданы двигать и тягать, у нее там был настоящий тетрис, я не знаю, сколько времени прошло, уже сзади скопилась очередь…

– Ага…

– И вот она кладет свой чемодан на полку… А он не влезает!

– Ужасно!

– Она тогда оборачивается назад и говорит женщине, которая сзади стоит: «У меня чемодан не влезает, давайте тогда вы положите свой…»

– А она что?

– Женщина тоже оказалась не лыком шита, как говорится. Она помогла Маше как-то подвинуть эти чемоданы, и в итоге оба чемодана поместились.

– Фантастика.

– Это я тебе к вчерашнему разговору… Что отдавать – это потребность Маши, такой она у нас человек.

Мы прошли на кухню, Лика гремела чайником и чашками у мойки, я сидела за барным столом напротив.

– Да, наверное, ты права. Меня это просто относит в свою травму, как сейчас говорят…

– Триггерит!

– Да-да, точно. У меня тоже была такая подруга много лет назад, я тебе рассказывала. Как я бегала покупала ей рецептурные таблетки в ночной аптеке и менялась с ней обувью, встречая ее после вечеринки