– «Лауренсия». Технически и дыхательно, как говорят балетные, один из самых трудных балетов. Если не самый трудный. Физически он исполним только в безоглядной молодости. Я танцевала его с 31 до 40 лет. С Николаем Фадеечевым и Вахтангом Чабукиани. Один из моих рекордов, который вряд ли кто-то превзойдет.

– Балетный труд по тяжести сродни шахтерскому. Слава богу, хоть без черной пыли. Зато мне с лихвой досталось черной зависти от коллег. Но я всем и все простила. Потому что знаю: в театре невозможно существовать без зависти.

– Мало кто знает, что, помимо фильма «Анна Каренина», я еще снялась в художественном фильме «Чайковский», где сыграла певицу Дезире Арто. Но я бы об этом вам не вспомнила, если бы не одно чрезвычайно важное для меня обстоятельство. В фильме я пела романс «Средь шумного бала». А то некоторые упрекают, что певицу, мол, из меня «лепит» только Щедрин.

– Чтобы вы знали, Мишенька, наших с Родионом Константиновичем фотографий существует великое множество. Скажем так: тысячи и тысячи. Но лучшая сделана в 1961 году. Хоть и постановочная, но мне нравится. Обычно я своими снимками недовольна.

– Чем примечателен балет «Конек-горбунок» Щедрина? Там я играла Царь-девицу постоянно улыбчиво. Это совсем не просто, когда вращаешься и прыгаешь. Однако многие заметили и оценили. И прежде всего, оценил композитор.

– В Лос-Анджелесе я навестила выдающегося русского композитора Игоря Федоровича Стравинского. Показала ему мои фотографии из его великолепного балета «Жар-птица». Сняв с длинного носа очки, он задумчиво произнес: «В мое время так не танцевали».

– Пьер Карден действительно создал для меня много костюмов. Только в «Анне Карениной» их семь.

– «Умирающего лебедя» я танцевала много-много раз. Ну хорошо, более двадцати тысяч раз – этого для вас достаточно?

– «Кармен-сюита» далась нам с Родионом Константиновичем великой кровью. Сколько душевных сил и нервных потрясений было потрачено на защиту нашего едва родившегося детища. «Это не лицо Большого театра», – огласили свой приговор чиновники от культуры – не хочу даже их имена вспоминать. А недавно я увидела громадную книгу о Большом театре, совершенно роскошно изданную в Японии. И на обложке – я в роли Кармен. Значит, все-таки лицо? И где те чиновники?

– Да, я ставила «Чайку» единолично. Мне хотелось уловить, расслышать малейшие нюансы загадочной пьесы Чехова. К тринадцати персонажам Антона Павловича я дерзнула добавить четырнадцатый. Саму чайку. Ее полет над колдовским озером, печаль, слом, надежду. А я вам скажу, что ставить Чехова столь же непросто, как Шекспира. Что ни придумаешь, а это уже было. Но нам с Щедриным удалось ни в чем не повториться.

– Премьеру «Дамы с собачкой» я станцевала 20 ноября 1985 года. Точно в день моего юбилея. Щедрин и подарил мне балет к юбилею. Это оказалась единственная моя работа на сцене Большого театра, когда мне не чинили никаких препятствий. Одно это уже чего-нибудь да стоит. Пьер Карден сочинил для «Дамы» волшебной красоты костюм, который несколько раз на протяжении спектакля красочно трансформировался. Неизменным партнером – а мое хореографическое решение состояло в том, что показывалось пять разнохарактерных дуэтов, – был Борис Ефимов.

– С Морисом Бежаром я поставила несколько спектаклей: «Болеро», «Айседора», «Курозука», «Соната для троих», «Леда». Последний балет я танцевала во многих странах мира. Но только не в Москве. В те времена показать этот, один из лучших шедевров гениального балетмейстера-постановщика было невозможно. Мне бесконечно жаль. Думаю, что и мои почитатели тоже сожалеют…

Бежар в моей судьбе – особь статья. Все, что он для меня поставил, я танцевала с легкостью и почти всегда с восторгом. За исключением, конечно, «Болеро». В 2000 году к моему очередному юбилею в Генуе вышел полуторачасовой фильм «Майя». Весь фильм Бежар на экране рассказывает о моем творчестве. Ничем так не горжусь, как этим фильмом. Так Морис еще в этом же году поставил для меня балетный номер на музыку Баха – Гуно «Аве Мария». И назвал его – «Аве Майя».

Балет другого гения – Ролана Пети – «В поисках утраченного времени» по Марселю Прусту запомнился тем, что я исполняла свою партию не под музыку. Моей музыкой стала фонограмма голоса Сары Бернар, записанного на валик в 1909 году.

– Несмотря ни на что, я верю, что пьесы и сонеты Шекспира на самом деле написала Мария Стюарт, томясь в заключении. Мне долго хотелось воплотить в пластике образ этой женщины. С помощью хореографа Хосе Гранеро и моей испанской балетной труппы, мне удалось осуществить давнишнюю мечту.

– В день моего 75-летия состоялся творческий вечер, который открыл В. В. Путин. Сказав проникновенную речь, он надел на карденовское мое платье орден «За заслуги перед Отечеством I степени». Прикалывая восьмиконечную звезду, шутливо спросил: «А Карден на меня не обидится, я не поврежу ваш туалет?» И поднес 75 роскошных белых роз.

* * *

…Однажды я отнес Плисецкой очередной материал о ее творчестве. Поправив рукопись, балерина позвонила мне по телефону. А я тогда жил в академическом общежитии на улице Большой Пироговской, и аппарат там, естественно, был подолгу занят – больше ста человек на этаже проживали. Майя Михайловна села, написала письмо, пошла и бросила его в почтовый ящик. Вот оно: «Милый Михаил Александрович! Я не могу к Вам дозвониться, т. к. телефон всегда занят и днем, и ночью. Возможно, он неисправен. Материал, присланный Вами, очень хороший, хотя есть неточности, но не буду слишком придирчива. Нужно только исправить на 4 странице в «Айседоре». Это один балет, где Айседора танцует 7 танцев разных композиторов, и в том числе «Марсельезу», а не 2 балета, как Вы думали. И Бежар поставил все один, а не совместно. И еще я там вычеркнула «светлое будущее». Уж слишком затрепанное и не всем понятное. Есть еще кое-что, но я думаю, что не существенное. Вот просимый Вами конец на 4 странице: «Дорогие друзья! Желаю Вам всяческого благополучия, успехов. Много доброго и хорошего». Оставьте именно так, моими словами. Я не хочу ни официального, ни шаблонного. А вообще Вы – молодец. Все очень складно и интересно для читателей написано. Спасибо Вам за столь теплое и