Вечером того же дня Адамс написал: «Король точно самый опытный среди своих придворных. Он обладает приветливостью Карла Второго и всеми домашними добродетелями и вниманием к мелочам Карла Первого». Второй президент США был очень образованным человеком…

Глава третья. Всего один шаг

На открытие новой сессии парламента в ноябре 1783 года пришел принц Уэльский. Все обратили внимание на роскошный наряд наследника престола. Черный бархат, подбитый розовым атласом и расшитый золотом, туфли на розовых каблуках. Волосы тщательно завиты. Хорош, необыкновенно хорош. Принц хотел послушать выступление своего друга, Чарльза Джеймса Фокса.

Фокс произнес речь, которую газета Morning Chronicle назвала «одной из самых ярких и в то же время… честнейших речей, когда-либо произнесенных министром на открытии сессии парламента». Следующая речь Фокса похоронит его правительство.

…Георга III даже хочется пожалеть. Ему не нравились ни Рокингем, ни Шелбёрн, но перспектива увидеть правительство, руководимое Нортом и Фоксом, приводила его в ужас. Он даже переступил через прежние обиды и попытался уговорить Норта поддержать Шелбёрна. Норт, как выяснилось, оказался более обидчивым и предпочел союз с Фоксом. Эту коалицию король назвал «абсолютно противоестественной», но сделать ничего не мог. Палату общин он не контролировал, а значит – Англия получала правительство, которое ничего, кроме отвращения, у монарха не вызывало.

Герцог Портленд в качестве премьера? Слабое утешение. Все понимали, что Портленд лишь номинальный глава кабинета, что его лидеры – Норт и Фокс. Нужно отдать должное последнему. Фокс тоже «переступил через себя» и отправил королю что-то вроде «примирительного письма». В котором он заверял монарха в том, что «ни у него, ни у герцога Портленда нет в душе ничего, кроме желания вести дела таким образом, чтобы Его Величество получил полное удовлетворение».

Георг даже не стал отвечать своему министру иностранных дел. Неприязнь к Фоксу достигла пика, а особенно досадным для короля было то, что его старший сын, наследник престола, действительно друг «исчадия ада», Фокса. Забегая вперед, скажем, что монарх не зря опасался этой «дружбы». Пока же Георг жил надеждой на то, что «противоестественная коалиция» долго не просуществует. Здесь он тоже оказался прав.

А где же Питт, относившийся к Норту и Фоксу примерно также, как король. Разве что к Фоксу получше. Редчайший случай! Питт решил немного отдохнуть, тем более что в парламенте – каникулы. Никакой политики! Он приятно проводит время.

В клубе «Густриз» или в Уимблдоне, где у его богатого друга Уилберфорса загородный дом. Однажды друзья устроили такой кутеж, что разбудили всю округу. Почему нет? Не забываем о том, что они, хотя уже и известные политики, совсем молодые люди. Брайтон превращается в модный курорт? Нужно посетить. В Дорсете, где живет друг Питта Генри Бэнкс, можно отлично поохотиться на куропаток. На охоте близорукий Уилберфорс едва не подстрелил Питта. Весело!

Состоялась и уже упоминавшаяся поездка во Францию, где Питт, Уилберфорс и Элиот в основном развлекались. Хотя… В Реймсе он познакомился с племянником местного архиепископа, будущим министром иностранных дел Наполеона Талейраном. Они тоже весело проводили время, Талейран хоть и священник, но толк в развлечениях знал.

Французы знали, что Питт у себя в стране – человек важный, хотя и он, и его друзья ведут себя как обычные молодые люди. Питта, как мы знаем, приглашали к королю, он несколько раз общался и с Марией-Антуанеттой. Королева позволяла себе шутить над застенчивостью англичанина, смущала его. Говорят, что в Париже Питту предложили очередную кандидатуру на роль невесты. Не кого-нибудь, а дочь знаменитого Неккера, в будущем – даже более известную, чем отец, Жермену де Сталь. Питт, разумеется, отказался. Сказал что-то вроде «я уже женат на своей стране, только соответствующих записей, к сожалению, нет». У Питта сложилось определенное впечатление о Франции, и, как ни странно, спустя годы он будет руководствоваться тем самым первым впечатлением, хотя сегодня оно не кажется нам правильным. Как бы то ни было, но осенью 1783 года Питту настойчиво порекомендовали вернуться домой, что он и поспешил сделать.

Из «французской легкости» – снова в замкнутый и душный от неопределенности парламентский мир. Совсем недавно, защищая предложенный Шелбёрном проект мирного договора с американцами, Питт сделал рефреном своей речи слова: «Давайте посмотрим, что можно оставить». Утопили и его, и Шелбёрна.

И что же видит Питт теперь? Слушая дебаты по новому договору, Питт язвительно интересуется у его авторов: «Как так получилось, что эти люди в ноябре предлагают палате тот же договор, который они столь яростно критиковали в феврале?»

Обратим, однако, внимание на то, что «разовой акцией» Питт и ограничился. За несколько месяцев важная тема сильно потеряла в остроте. Похоже, что многими овладела простая мысль – Америка получает независимость, это дело решенное, а углубление в детали уже сильно отвлекает от других злободневных вопросов, отчасти связанных с тем, что произошло за океаном.

Индия! Жемчужина британской короны… Там давно пора было что-то менять. Англия потеряла часть империи, в Индии же нужно просто навести порядок. Новый. Любые предложения о реформе дают политику шанс. Питт это прекрасно понимал. Он совсем неслучайно напоминает в парламенте, и не раз, о том, что новое правительство должно «представить нам хорошо продуманную… систему управления в Индии».

Питт молод, но как же хорошо он прочувствовал момент! Он предвидит, что радикал Фокс, именно он отвечал в правительстве за «индийский вопрос», предложит нечто, что породит кризис. Питт и сам за радикальные изменения, но пусть с инициативой выступит его политический противник. Можно будет разобраться. Пока не с Индией, а с Фоксом.

…Реформа назрела давно. Самой богатой британской колонией фактически управляла не корона и не правительство, а основанная в самом начале XVII века Ост-Индская компания. Государство в государстве, со своей администрацией и даже – армией. Нелепость? Но было слишком много богатых и влиятельных людей, заинтересованных в status quo. Сколотивших в Индии баснословные состояния или надеявшихся сделать это, ведь существовавшая система открывала невиданные просторы для произвола и коррупции.

18 ноября 1783 года Фокс поднимается на трибуну и произносит речь «о лучшем правительстве для Индии». Предлагает реформу, которая должна