– Да, да, пустяки!.. Так знайте же: пока я вот здесь говорю, пасквиль, в котором вас обвиняют, и сказки ваши поданы государю, и он сличает слог обоих.

– Тогда я спокоен! – воскликнул отец.

На следующий день тот же генерал влетает с нежными восклицаниями и поздравляет отца с освобождением. “Разве вы читать не умеете, разве вы сами не могли видеть, – было написано рукой его величества на поданном ему пасквиле, – что одно написано даровито, другое безграмотно”.

Суд государя так тронул отца…»

А. Х. Бенкендорф

Конечно, в этих воспоминаниях есть неточности. Не мог к арестованному В. И. Далю прийти А. Х. Бенкендорф, находившийся тогда в Ревеле, как и Л. В. Дубельт, который тогда только начинал свою службу в Отдельном корпусе жандармов. Пришел А. Н. Мордвинов. Об этом написал сам В. И. Даль в автобиографии 1840-х годов:

«Прибыв в Петербург, я издал в 1832 г. пять народных сказок, причем имел в виду исключительно обработку языка нашего в народном стиле. Сказки эти навлекли на себя неудовольствие правительства и были запрещены. Но статс-секретарь Мордвинов объявил мне в то же время, Высочайшим, Государя Императора именем, что “случай этот не будет иметь никаких вредных последствий и влияния на будущность мою, и что хорошая служба моя во время восстания в Польше Его Императорскому Величеству известна”. <…> Если сочинителя обвиняют в чем-либо, основываясь на сочинениях его, то ему позволено оправдываться тем же: своими сочинениями. Самые сказки мои, бывшие причиной стольких для меня бедствий, доказывают, по крайней мере, что я, по внутреннему убеждению, ненавижу гибельного стремления нынешнего Запада. Это, кажется, особенно видно в сказке пятой, где лжемудрым суждениям и умствованиям нынешнего века противопоставлены резкие, грубые ответы здравого смысла, в лице русского солдата и матроса».

Надо отметить, переданная дочерью радость В. И. Даля, узнавшего, что его судьей будет сам государь император, правдива. Один раз император (тогда это был Александр I) освободил его от заключения. Сделал это и Николай I, причем очень быстро (быстрее, чем сказано в воспоминаниях). Владимир Иванович, арестованный утром, вечером того же дня по распоряжению Николая I был выпущен на свободу. Царь хорошо запомнил и высоко оценил случай с наведением переправы через Вислу во время польского восстания.

А потом произошло невероятное. Вернувшись из Ревеля в столицу, А. Х. Бенкендорф вызвал В. И. Даля к себе для того, чтобы перед ним извиниться. Шеф жандармов сказал: «Я жалею об этом; при мне бы этого с вами не случилось…»

Если автору «Русских сказок» от имени императора передали: для вас случай этот не будет иметь никаких вредных последствий, а шеф жандармов даже извинился перед ним, то цензор, пропустивший сказки в печать, пострадал. Отвечая на письмо Н. М. Языкова от 20 октября 1832 года, в котором говорилось:

«Сердечно благодарю вас за известие о печатании повестей А. Б<естужева> и повестей же Даля; одну из сих последних (именно о сержанте) я знаю: тут есть дух русский. <…> Не забудьте поручить Смирдину доставить для нашего обихода экземпляра 3 повестей Бестужева и Даля – при первом их появлении», историк В. Д. Комовский сообщил: «Даля спасли, без сомнения, его нелитературные подвиги в Турции и Польше, известные государю; а цензору – бедняку миролюбивому – нагоняй!»

Поняв, какое большое значение для верховной власти имеет случай с наведением переправы через Вислу, В. И. Даль решил выпустить брошюру «Описание моста, наведенного на реке Висле для перехода отряда генерал-лейтенанта Ридигера» (СПб., 1833) как своего рода охранную грамоту.

Брошюра была напечатана в типографии, принадлежавшей Н. И. Гречу. Николай Иванович был не только издателем (в октябре 1812 года основал исторический, политический и литературный журнал «Сын Отечества», который редактировал до 1839 года; в 1820–1821 годах близкое участие в этом журнале принимал А. Ф. Воейков; в 1825 году соиздателем журнала стал Ф. В. Булгарин, издававший «Северный архив»; в 1829 году два издания слились под названием «Сын Отечества и Северный архив»), но и публицистом, беллетристом и филологом, а также редактором – в 1834–1835 годах вместе с О. И. Сенковским редактировал журнал «Библиотека для чтения». Помимо множества статей, перу Н. И. Греча принадлежат романы «Поездка в Германию» (Ч. 1–2, СПб., 1831) и «Черная женщина» (Ч. 1–4, СПб., 1834). Определенный интерес представляют его воспоминания – «Записки о моей жизни» (последнее издание: М., 1990).

Ф. В. Булгарин

Помимо «Описания моста, наведенного на реке Висле…», В. И. Даль решил печатать у Н. И. Греча «Были и небылицы Казака Владимира Луганского» (всего вышло четыре книги, первая – в 1833 году, последняя – в 1839 году).

В начале 1833 года стараниями друга поэта В. Д. Комовского в типографии А. А. Плюшара, в той же, где увидели свет «Русские сказки», была напечатана первая книга Н. М. Языкова – «Стихотворения». Получив экземпляры только что вышедшего своего поэтического сборника, Николай Михайлович 14 февраля 1833 года написал В. Д. Комовскому:

«Получили, получили и благодарим, благодарим! Всё хорошо, всё красота! Шрифт, бумага, формат, приличные в надлежащих местах виньетки, безошибочность букв и препинаний, словом, всё, без малейшего исключения – превосходно! Я не ожидал явиться в публику в виде столь щегольском, можно сказать – изящном. И вот всем этим я обязан вам, вам одному! <…> Прошу вас подписать на… экземплярах: такому-то, такой-то, от автора. В Петербурге: Крылову, Пушкину, Вяземскому, Гнедичу, Хвостову, Гоголю, Далю, Воейкову, Марлинскому, Очкину. В Москве: Петру Вас. Киреевскому, у Красных ворот в доме Елагиной 11 экземпляров».

Из этой компании, в которую его включил поэт, В. И. Даль пока был знаком только с А. Ф. Воейковым и А. С. Пушкиным, с остальными литераторами те или иные отношения у него сложатся позднее. П. В. Киреевскому, собирателю фольклора, наш герой позже передаст через его брата Ивана русские народные песни из своего собрания.

За время своего первого пребывания в столице Владимир Иванович познакомился, кроме А. С. Пушкина, с В. Ф. Одоевским, автором «Пестрых сказок с красным словцом, собранных Иренеем Модестовичем Гомозейкою, магистром философии и членом разных ученых обществ, изданных В. Безгласным» (СПб., 1833), с П. А. Плетневым, ближайшим другом А. С. Пушкина (после смерти поэта он напишет: «Я был для него всем, и родственником, и другом, и издателем, и кассиром»), с Антонием Погорельским (настоящее имя: Алексей Алексеевич Перовский).

Последнее