Во всей Джойя Тауро лишь несколько одиноких предпринимателей взялись за это. Одним из них был Антонино де Мази (Antonino de Masi), который в 1990-х решил диверсифицировать семейный конгломерат сельхозтехники в транспортную логистику. Бизнес рухнул под давлением Ндрангеты, и теперь де Мази занимался другими начинаниями, такими как маркетинг убежищ от землетрясений и бездымных печей для пиццы, которые он сам изобрел. Но он отказался покидать свои офисы. Этот простой акт неповиновения дорого ему стоил. Получив множество смертельных угроз, де Мази отправил свою семью жить в Северную Италию. Сам де Мази был вынужден передвигаться на бронированной машине в сопровождении двух телохранителей. Двое солдат итальянской армии в форме с автоматами и замаскированный джип стояли на посту на парковке его офиса. Де Мази описывал себя как «живущего на вражеской территории».

Почему Ндрангета разрушала свою собственную родину? Потому что де Мази был прав. Как состоятельный бизнесмен, имеющий средства для осуществления своих амбиций и смелость не спрашивать разрешения у Ндрангеты, он был ее заклятым врагом. Дело было не в том, что Ндрангета ненавидела развитие. Дело в том, что она не терпела никакой власти, кроме своей. На ее территории не могло быть вторжения внешнего мира и не могло быть выхода из мира, созданного Ндрангетой. Образование, особенно то, что поощряло свободомыслие, не приветствовалось. Возможность вырваться, предлагаемая прибыльной работой у такой фигуры, как Антонино де Мази, также должна была быть уничтожена. Ндрангета даже ограничивала физические пути выхода из этого места. До Реджо-ди-Калабрия был всего один автобус в день. Дороги, построенные строительными фирмами Ндрангеты, не соединялись с провинциальными шоссе или друг с другом. Мосты над автомагистралями и реками соединяли ничто с нигде. Железная дорога, связывающая Джойя Тауро с Европой, заканчивалась в 1,5 километра от порта, что означало, что весь груз из одного из крупнейших контейнерных портов Средиземноморья Европы приходилось загружать на грузовики, принадлежащие мафии, и везти три минуты до станции. В этом заключалось удушающее величие Ндрангеты. Дело было не в деньгах. Дело было во власти.

К 2010 году антимафиозные прокуроры Калабрии наконец-то начали собирать воедино картину того, каким влиянием Ндрангета успела обзавестись. Даже такие ветераны маттанцы, как Пиньатоне и Престипино, были поражены. Там, где когда-то Ндрангета уступала Коза ностре в контрабанде наркотиков, теперь она доминировала во всей европейской торговле незаконными наркотиками. Кокаин производили и очищали в Колумбии, Перу или Боливии, транспортировали на восток, обычно в Бразилию или Венесуэлу, а оттуда через Атлантику в Европу через Карибы или Западную Африку, прежде чем выгрузить в Голландии, Дании, Испании или Италии. Хотя на каждом этапе пути были задействованы другие преступные группы как производители и перевозчики, Ндрангета заняла позицию брокера, надсмотрщика и работодателя во всей цепочке поставок.

Изобретательность была неизменной характеристикой этой империи, особенно в методах перевозки. Для морских маршрутов через Карибы Ндрангета или ее партнеры прятали кокаин под траулерами, полными замороженной рыбы, или внутри банок с ананасами, или зашивали его в бананы, или даже растворяли в бутылках виски. Другой трюк заключался в том, чтобы спрятать груз вместе с дубликатами защитных бирок внутри контейнера, перевозящего иной груз. Наркотик можно было затем извлечь после пересечения Атлантики, обычно на таможенном складе или во время дозаправки, а контейнеры запечатать скопированными бирками и отправить дальше без обнаружения. Чтобы еще больше запутать таможенников, два корабля могли встретиться в открытом океане и произвести дополнительный обмен между контейнерами.

Самолеты предлагали дополнительные возможности. На коммерческих рейсах – через Атлантику в Западную Африку и из Западной Африки в Европу – контрабандисты использовали пассажиров, которые проглатывали до тридцати пластиковых пакетов, что в сумме составляло общий груз в килограмм на человека. Затем они сажали на борт до сорока «глотателей», иногда используя целый класс африканских студентов по обмену, которые могли оплатить несколько лет обучения в зарубежном университете одной поездкой. Члены экипажей самолетов, которые обычно проходили таможню без проверок, были еще одним хорошим вариантом. В основном контрабандисты вербовали отдельных стюардов, но иногда набирали целые экипажи, включая пилотов. Когда были доступны частные самолеты, фриланс-пилоты летали на небольших винтовых машинах с увеличенными топливными баками на малой высоте тысячи миль через Атлантику из Латинской Америки, чтобы приземлиться в Западной Африке. Несколько раз контрабандисты использовали старый Boeing 727, который мог взять десять тонн кокаина за раз и который в 2009 году был обнаружен властями в Мали посреди Сахары, брошенный и сожженный контрабандистами после поломки шасси при посадке. Сухопутный маршрут через Сахару к Средиземному морю был, пожалуй, самой драматичной наркотрассой из всех, с караванами из двадцати-тридцати внедорожников, едущих на север четыре-пять дней прямо через пустыню, ориентируясь по звездам и заправляясь на цепи замаскированных постов.

Как только наркотики достигали Средиземноморья, их могли перевозить из Туниса в Европу на круизных лайнерах или везти против часовой стрелки вдоль побережья, через Ливию и Египет, далее через Израиль и Турцию – путешествие, облегчаемое пограничниками и армейскими офицерами. Чтобы перевозить кокаин по Европе, требовалась высокая степень скрытности. Тонны кокаина перевозились грузовиками из Джойя Тауро в Голландию, спрятанные под цветами, предназначенными для крупнейшего в Европе цветочного рынка, где флористы служили второй цели – отмыванию денег для Ндрангеты. Платежи в обратном направлении также маскировались. Кредиты на миллиарды евро могли загружаться на сотни онлайн-игровых счетов. Однажды 7,5 миллиона евро были отправлены в виде 260 тонн шоколада Lindt.

Прокуроры знали, какие ндрине пользовались таким доверием колумбийцев, что им разрешали брать кокаин в кредит. Они знали, какие семьи диверсифицировались в торговлю оружием. Они расследовали, кто использовал контрабандистские суда на обратном пути для сброса опасных химикатов и ядерных отходов, затопляя лодки у побережья Сомали. Вдоль контрабандистских маршрутов следователи знали, какие таможенные службы, армии, повстанцы, исламисты, чиновники, министры, премьер-министры и президенты получали долю от прибыли. Таможня Мозамбика, промежуточный пункт на малоиспользуемом, полностью португалоязычном маршруте из Бразилии в Португалию через Африку, была куплена почти целиком. То же самое произошло и со всем правительством Гвинеи-Бисау, крошечного западноафриканского государства и еще одной бывшей португальской колонии, где солдаты расчищали дороги от транспорта, чтобы позволить наркосамолетам приземляться.

Больше всего прокуроров заставляло задуматься то, как по мере умножения наград власти умножалось и борьба за нее. На заре 2010 года Западная Африка переживала беспрецедентную волну переворотов, гражданских войн, революций и убийств, движимых борьбой за обогащение от наркоторговли. Обозревая хаос, созданный кокаином, прокуроры поняли, что Ндрангета не просто разрушила Калабрию и подорвала итальянское государство, но сделала то же самое с большими частями планеты. Это придало их миссии новую срочность. Это была не старая история о том, как наркотики калечат тебя. Речь шла о