Кроме балкона, я еще, бывает, хожу по округе: десять тысяч шагов (или восемь?) сами себя не сделают. Сегодня идем с Сашей гулять на набережную Дуная. Я выхожу из квартиры первая, непривычно открываю дверь квартиры на себя, шлепаю по ступенькам, глядя на внутренний двор в низкие окна на лестнице, непривычно открываю дверь подъезда на себя без предварительного нажатия на кнопку магнитного замка, сбегаю с горки, которая служит въездом в дом для велосипедов и колясок. Выбираюсь на свет, почти не жмурясь, – сегодня пасмурно, да и небо здесь размером меньше, чем в Москве.

Плетусь до небольшого маркета на углу и покупаю воду, активно используя свой сербский вокабуляр. На русском языке диалог получается такой:

– Здравствуйте! Можно воду?

– Можно. Сколько?

– Одну.

– Пакет нужен?

– Нет.

– Сто пятьдесят динар.

– Можно картой?

– Можно.

– Большое спасибо! До свидания.

Гордая собой, выскакиваю из магазина и вижу идущего навстречу Сашу – эти мужчины всегда копошатся и выходят позже женщин по крайней мере минут на пять, а то и на все двадцать пять, если им надо в уборную. Путь лежит по бульвару неизвестного мне Цара Лазара: кафе-пиццерия, аптека, гриль-кафе, веранда, еще аптека, снова гриль-кафе, светофор, опять веранда, дома с непривычным разрезом равнодушных глаз. Вот, наконец, и вход в парк.

Мы бредем по гладкой пешеходной дорожке, справа – велосипедные дорожки, за ними частокол деревьев, а ниже – река. По левую руку частные дома, можно сказать, дачи, которые вызывают у Саши какой-то противоестественный эмоциональный подъем:

– Ну вот смотри, как хорошо тут у них! Дом, какой-то свинарничек!

– Да-а…

– Гриль там у них, веранда!

– Ага.

– Представь: проснулся, тут у тебя хозяйство, ты прошел по территории, курей покормил, природа, красота!

– Да, только куда я буду надевать свои наряды…

– В этом доме ты можешь хоть целый бальный зал организовать и звать туда гостей.

– Гостей? Каких гостей, мы тут знаем только пару человек…

– Это пока!

– Да и к тому же, я уже поняла, что сельская жизнь не для меня.

– Почему? Поставишь самовар, будешь сидеть в бусах.

– Как купчиха?

– Как купчиха.

Пенсионерская прогулка вдоль набережной длится недолго. Мой взгляд цепляется за кафе при теннисной школе: здесь родители ждут своих детей после тренировки.

– Хорошо здесь, да? – Саша спрашивает.

Отвечаю, что да, только вот уже вечереет и становится холодно. Кофе принесли, но из чашки пить как-то неудобно, какая-то странная у нее ручка, слишком круглая и маленькая, точно такие же чашки, кстати, и в нашей здешней квартире.

Мы сидим где-то полчаса, расплачиваемся и идем домой через центр. По дороге я покупаю первую вещь в дом – кружку в форме медведя из американской сетевой кофейни. Я давно перестала ходить в эту сеть в Москве, а здесь радуюсь этим кофейням восторгом нулевых. Во-первых, потому что в этой кофейне не курят (в Сербии курят почти везде). Во-вторых, все эти пончики, керамические кружки по цене фарфоровых, маленький столик с солонками «Ваниль», «Корица» и «Мускатный орех» – ностальгия.

Рассказываю Саше, как вчера, пока он ходил решать дела с документами, я смотрела фильм с Брэдом Питтом на английском. По сербским каналам все англоязычные фильмы идут с оригинальной звуковой дорожкой и сербскими субтитрами. Сначала я, признаться, не поняла, что за фильм смотрю. Показалось, какой-то бюджетный русский сериал. Смотрю, Брэд Питт отстреливается. И разговаривает. Лучше бы молчал, ей-богу. Может, конечно, дело было в том, что он отстреливался и устал, но голос был абсолютно не Брэда Питта – обессиленный и какой-то скрипучий. «Какую работу проделывают наши актеры дубляжа!» – говорю Саше. То есть получается, эта впечатлившая юных нас кинореальность создана не только американскими усилиями, но еще и нашими, а сколько еще таких открытий! Саша показывает вовлеченность междометиями.

* * *

Обычно я просыпаюсь в восемь часов утра от вкрадчивого «Бам». Это церковь.

«Бам. БАМ. БАМ!»

И на этом, думаете, все?

Нет. Время кульминации, феерии, крещендо – будто звонарь запутался в веревках и пытается вырваться. Продолжается все это минут пять.

Стоит пояснить, что я совсем не жаворонок и все время утренней канонады протаиваю матрас, как раскаленный кусок металла. Но если вы думаете, что еще минут через десять я смогу, наконец, забыться тревожным сном, то нет, потому что колокола разбудят меня снова. Скажем, в 08:22. Или в 08:39. Что происходит в 08:22 или в 08:39? Не знаю. Наверное, все-таки кто-то запутался.

Но и это еще не все. Как я уже рассказывала, наш маленький асфальтированный внутренний двор – магнит для всей округи. Там меняют колеса велосипедам мужчины, многозначительно, загадочно и тайком курят на лавке деды, катают большие пластиковые машинки дети, играют в волейбол дети, играют в футбол дети.

Сегодня сначала заорали птицы. Было, например, 07:23. Потом, судя по характеру звука, подключились ходячие мертвецы (но на самом деле снова какие-то собаки).

Потом пришли они – три девочки. Играли, я не знаю, в пионербол? В общем, сначала играли, а потом просто чеканили мяч об асфальт и о стены внутри нашего двора-колодца. Я не знала, что в квартире есть столько всего, что не жалко выкинуть в окно, как говорили классики.

Через полчаса, когда я, чертыхаясь, встала, игра внезапно прекратилась, потому что девочки закинули мяч на балкон. Хозяин балкона оказался простодушен и не очень сообразителен и отдал мяч обратно. К этому моменту я уже окончательно проснулась и пошла собираться на встречу с соотечественниками. Да. Отрицание, торг, депрессия, встреча с соотечественниками – в моем сознании это выглядело так.

Иногда я читаю русскоязычные чаты, где мои соотечественники пишут, что оплачивать коммунальные платежи, например, нужно в киоске обмена валюты. Для меня в оплате их в таком странном месте нет ничего удивительного, потому что в Италии, например, чтобы оплатить студенческий налог, нужно идти – куда бы вы думали? Подумайте еще, есть пара секунд. Правильный ответ: в табачный киоск. Не могу сказать почему. Так исторически сложилось, как говорится. Можно ли понять это по наитию? Точно нет.

В тех же русских чатах, кстати, есть персонажи, которые не только помогают освоиться, но и осуждают других за некоторые вещи, казалось бы, невинные. Например, за жалобы на шум ночью. «Ты находишься в чужой стране и должен уважать здешние порядки!» – вот такое пишут.

Любимая