– Блин, ну и дела!

– В общем, я не давлю, подумай, решишь попробовать – маякни.

Что могу сказать? Возможности приходят к тем, кто не сидит на месте. На этой же неделе я успешно прошла собеседование и получила предложение о работе. У меня снова появилась причина поехать в путешествие, которого я так ждала, а у Саши не нашлось веских причин не ехать: работал он все равно дистанционно.

В общем, уже на следующей неделе я купила билеты в Мюнхен, чтобы встретится там с Сашей и продолжить путь вместе, собирала чемоданы и фантазировала о своей жизни в Испании.

Помню, как собирала чемодан: отключала плейстейшен, искала спортивные лосины Саши, которые он забыл в свой отъезд, заправляла провода, как выпущенные кишки, в чемоданное чрево указательным пальцем, только приоткрыв молнию.

Мама приехала проводить накануне отъезда. Виллино идиллически счастливо бегал с игрушкой-пружинкой, не понимая, что он никуда не едет, а остается с родителями, а моя подружка Маша так расчувствовалась, что оторвала от сердца брелок для сумки, который я безуспешно выпрашивала у нее все лето.

Я продолжала собирать чемодан уже по щиколотку в слезах от нахлынувших эмоций. Насторожило ли меня, что мечты исполняются с такой горечью? Помню, что отметила только то, что двигаюсь будто по инерции, что, возможно, у меня просто не железная сила воли, а просто очень длинный тормозной путь, а знай я о том, как в итоге все сложится, то и не уехала бы никуда.

Венеция, 2022 год

Мелкие капли размазываются по лобовому стеклу и наэлектризованно хрустят – едем в Венецию, мой любимый город. Проведем там три дня и подумаем, куда ехать дальше. Настроение поганое, соответствующее ситуации, так скажем. Группа Outkast[5] по радио помогла, как дорогая косметологическая процедура: что-то изменилось, но слома глобального тренда не видать. Теперь вот итальянский певец затянул про одиночество на английском – не продано. Надо, чтобы кто-то ему сказал, что треки на английском отнимают у него половину шарма.

В город мы прибыли обессиленные. Теперь мы совершенно свободны в своих передвижениях, раз на работе в Барселоне никто не ждет. Мы можем поехать куда угодно или закончить это путешествие прямо сейчас и вернуться домой. Хотя это, конечно, будет непросто, ведь сухопутные границы закрыты.

Когда резко сорвался ливень, словно кто-то включил душ, а на паркинге Piazzale Roma нам достался последний этаж (тот, что под открытым небом), это ничуть меня не удивило. Помню, что тогда мне впервые пришла в голову мысль, что меня прокляли. Хотя прежде я никогда в такое не верила. Эта мысль получит развитие и перерастет в нечто большее, но об этом позже.

Покончив с парковкой, выкатыванием чемоданов с парковки, платой за парковку (250 евро за два дня, между прочим), мы зашли в город.

Улочки на окраине извивались, как кишки внутри огромного каменного животного. Дождь стих, и спустя минут десять мы уже смотрели на мутно-зеленую воду канала и жирную чайку, сидящую на склизко-мокром деревянном палине – так называются колышки, к которым привязывают лодки. Потрогать колышек у меня не получилось бы и при желании, но поскольку он наполовину уходил в воду и недавно шел дождь, я была уверена в текстуре его поверхности.

Окраина Венеции – это та часть пирожка, где нет начинки, вся она – это предвкушение прекрасного. Колесики наших чемоданов крутятся на всех оборотах, пытаясь не пасть в грубом взаимодействии с широкой брусчаткой. Моросит дождь, мы идем по узким улицам, будто по ходам в норах: раз – и комната – двор без единого дерева с липким камнем внизу и низким хмурым потолком сверху. Венецианец выгуливает свою собачку, а я думаю: «Как грустно быть собачкой в Венеции, и никогда не видеть травы, деревьев и одуванчиков». Виллино очень любит и траву, и деревья, а в одуванчиках у него есть целая серия фото, я делаю их каждый год на одном и том же месте: пустыре позади дома, мы называем его «полигон».

Наконец очередная узкая улочка вывела нас к первому небольшому мосту. Мы остановились: тишина, покачиваются лодки, торчат из зеленой воды здания, выглядящие градиентными издалека. Мы подошли ближе к миниатюрному мостику, как с открытки или из детского мультика. Оказывается, такие маленькие и крутые мостики существуют, как и те самые деревья с обрубленными макушками и двумя-тремя торчащими ветками, которые мы рисовали в детстве, – их можно заметить в Москве в начале весны, в сезон обрезки.

Так вот, здания. Оштукатуренные на верхних этажах, у воды они показывали свою настоящую кожу: бугристую и чешуйчатую, как у рыбы, оно и понятно – это морские здания. На зеленой воде неподвижно стояли две лодки цвета красного дерева, заботливо прикрытые тентом, бордовым и темно-синим, а на одном из выступающих балкончиков, прикрытых маркизой, росли цветы, наверное, фуксии, потому что они были цвета фуксии. Не знаю, существуют ли цветы цвета фуксии, кроме самой фуксии. На розовом здании напротив кто-то бессовестной рукой вывел граффити с тремя буквами – SHY[6].

Облупленные стены домов создавали ощущение потерянности и неуюта, как в квартире с ободранными обоями, из которой уже вынесли всю мебель. Сырой воздух отдавал водорослями, а ветер с настойчивостью веселящегося пятилетки то и дело срывал с моей головы капюшон.

– Извините, знаете ли вы, где находится Гранд-канал? – раздалось сзади по-английски.

Две американские, судя по акценту и застывшим гримасам улыбок, старушки. Мы, конечно, знали и проводили их, каждые несколько секунд оглядываясь и замедляя шаг.

– Большое вам спасибо! Вы нам очень помогли, – все же слегка запыхавшимися голосами благодарили они.

Мы ответили, что были рады.

– Откуда вы? – вместо прощания спросила одна из них, пониже ростом.

– Из России.

В глазах старушек промелькнуло что-то, но гримасы остались на месте.

– Оу! – произнесла одна.

– Оу… – рассеянно подтвердила другая.

Улыбаясь, они наконец попрощались с нами, а мы продолжили свой путь.

Этот мрачный скользкий город был совсем не похож на сказочно-торжественную Венецию из 30 декабря 2018-го, когда в витринах прорезями глаз мельтешили маски, елочные шары-пузыри из муранского стекла загадочно мерцали под искусственным освещением, а густой горячий шоколад с шапочкой взбитых сливок то и дело манил в нарядные кофейни, переливающиеся золотом витрин, искрящихся фантиками конфет и щекочущими шоколадно-коричными ароматами.

Тогда я была здесь с Сашей и друзьями: пила «Беллини» на площади Сан-Марко, наблюдала стычки чаек и голубей и немного в них участвовала (гоняла и тех