А пару лет назад в Большом театре показали балет «Анна Каренина» американского режиссера Джона Ноймайера. Спектакль этот начинается с… предвыборного митинга. Политик (?) Алексей Каренин, желающий быть избранным на следующий срок, встречается с поддерживающим его народом. Рядом с кандидатом – его жена Анна Каренина и сын Сережа. Действие происходит в Санкт-Петербурге. Здесь же граф Вронский тренируется, готовясь к матчу в… лакросс (контактная спортивная игра между двумя командами, с использованием небольшого резинового мяча и клюшки с названием «стик»). Мужской кордебалет с клюшками в руках. Вместо падения с лошади Вронский оказывается рухнувшим под толпой упавших на него игроков. Этот же балетмейстер поставил в Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко балет «Татьяна» по пушкинскому «Евгению Онегину». Там среди гостей в усадьбе Лариных… плясали красноармейцы.

Слава богу, что величайшая балерина мира не дожила до такого непотребства. Она до нервного срыва и до седьмого пота работала над постижением всей глубины замысла великого романа, веря в безграничные возможности своего жанра искусства. А нынче, оказывается, можно просто всучить Вронскому в руки клюшку, и пусть он бегает с ней по сцене. Спасибо, что не голый.

Следующий балет, поставленный Плисецкой на музыку супруга, – «Чайка». И тут, как нельзя кстати, есть смысл вспомнить ее проникновенное признание: «Обыватель сплетничал: муж – «балетный композитор», сочиняет балеты под диктовку своей взбалмошной примадонны, «карьеру делает». А по правде – все было как раз наоборот. Было, не побоюсь сказать, может, самопожертвование. Щедрин – профессионал самой высокой пробы. И балет мог сделать отменно, и оперу, и что угодно. И писал он балеты прямо мне в помощь. В вызволение от надвигающегося возраста: новый репертуар обязательно выведет в следующую ступень искусства, новый репертуар один сможет уберечь от театральных злокозней, от самоповтора, от втаптывания, погружения в инертность, в бездействие». Теперь нам понятно, почему либретто по одноименной пьесе Чехова написали Родион Щедрин и Валерий Левенталь.

Об этом своем произведении сам Антон Павлович высказался так: «Сюжет мелькнул… Сюжет для небольшого рассказа: на берегу озера с детства живет девушка, такая, как вы; любит озеро, как чайка, и счастлива, и свободна, как чайка. Но случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил ее, как вот эту чайку».

Здесь излишне, полагаю, говорить о том, что любое музыкальное обращение к творчеству А. П. Чехова требует редко сочетающихся в одном художнике качеств – новаторской смелости и чуткой, осторожной бережности. Возможно, поэтому на протяжении долгих десятилетий нестандартное наследие писателя оставалось нетронутым даже самыми виртуозными, «продвинутыми» композиторами. И уж вовсе не случайно то, что самым первым к творчеству Чехова обратился именно новатор Родион Щедрин. Для своего четвертого балета (и первого на сюжет Чехова) композитор изобрел даже новую музыкальную форму. Партитура «Чайки» заключает в себе двадцать четыре прелюдии по основному сюжетному содержанию балета; три интерлюдии, раскрывающие знаменитый скандал, связанный с провалом чеховской пьесы 17 октября 1896 года и постлюдию. Тесно связанные между собой прелюдии органично переходят одна в другую. И вообще музыкальная интерпретация чеховской «Чайки» выдержана в масштабах подлинно симфонической драматургии. Это волнующее произведение, полное высокого романтизма, трагического пафоса, веры в жизнь, в силу искусства. Пьесе «Чайка» присущи, наряду с жестокой правдой жизни, и «внутренний реализм», по верному замечанию К. Станиславского, и романтическая устремленность, и возвышенная поэтичность. Все это подвластно музыке даже больше, чем словам. Ибо тончайшие движения душ героев куда важнее их реплик. А то, что они физически проделывают на сцене, просто-таки на редкость хореографично. Разумеется, перевод чеховской драматургии на язык музыки и танца сама по себе задача архисложная, таящая коварные «подводные рифы». Они заключались и в кажущейся бессюжетности, и в будничности, и даже в «несценичности» многих персонажей, кроме главных героев. Поэтому Щедрин и Плисецкая изначально отказались от чисто внешних решений. Супруги избрали путь, подсказанный все тем же Станиславским, который больше других проникся чеховской философией драматургии: «Его пьесы очень действенны, но только не во внешнем, а во внутреннем своем развитии. В самом бездействии создаваемых им людей таится сложное внутреннее действие. Чехов лучше всех доказал, что сценическое действие надо понимать во внутреннем смысле и что на нем одном, очищенном от всего псевдосценического, можно строить и основывать драматические произведении в театре». В балете «Чайка» эти заветы корифея русского театра реализованы глубоко и сполна. Именно такой подход определил и общую структуру, и отбор выразительных средств «драматического произведения» Щедрина и Плисецкой – балета «Чайка».

Уже имея разносторонний постановочный опыт при осмыслении «Анны Карениной», Плисецкая работала над новым балетом, что называется, раскованно и свободно. Очень точно об этом написала известный театровед и театральный критик Наталья Крымова, супруга Анатолия Эфроса: «Роль Майи Плисецкой в этом спектакле на удивление разнообразно согласуется с мыслями пьесы, важными автору. Плисецкая-балетмейстер явно исповедует треплевское – «новые формы нужны», ломает традиционные балетные каноны, заменяет их сложной пластической пантомимой. Плисецкая-балерина в роли Нины Заречной выражает танцем только то, что «свободно льется из души».

Балет Родиона Щедрина и Майи Плисецкой «Чайка» впервые увидел свет рампы на сцене Большого театра в мае 1980 года. Прошел 71 раз. Последнее представление состоялось 4 января 1990 года.

И, наконец, «Дама с собачкой» – одноактный балет Родиона Щедрина, хореография Майи Плисецкой. («Звонит Ростропович. С ходу ему похвалилась: «А мне Родя «Даму с собачкой» подарил!» – «Статуэтку, что ли?» – «Нет – балет!»). Либретто снова писали Щедрин и Левенталь. Знаю точно, что после «Чайки» Майя Михайловна и Родион Константинович не предполагали продолжать чеховскую тему. Были у них задумки насчет некоторых других русских писателей. Но случилось в некотором смысле, можно сказать, что и мистическое продолжение «чеховиады». В 1985 году Майя Плисецкая вместе с Виктором Барыкиным, который танцевал Треплева, адаптировали «Чайку» на сцене Göteborgsoperan в Швеции. В разгар репетиций приехал Щедрин, наведать супругу. Узнав об этом, шведский журналист из Гетеборга Стефан Борг напросился взять интервью у Родиона Константиновича. Швед был, что называется, сильно подкован в русской литературе – некоторое время учился в московском вузе, издавал