Сметливость мальчика пришлась гостю по душе, и он ушел. Когда же он явился в другой раз, Ву Зюе первым делом протянул кредитору кусок глины с отпечатком его руки, и тот даже и не заикнулся о долге. Только посоветовал отцу отдать мальчика учиться, а деньги, что задолжали ему, употребить на покупку лампы и масла к ней.

В 21 году{140} под девизом правления Хонг-дык{141} Ву Зюе был признан лучшим на дворцовых экзаменах и стал чиновником, а позднее даже возглавил Двор цензоров.

Когда в Поднебесной{142} наступила смута, Ву Зюе решил последовать за королем Тиеу Тонгом{143} и бежал в Тхань-хоа. Однако войскам Мак Данг Зунга{144} удалось схватить его. Тогда Ву Зюе жестоко изругал узурпатора, а потом, забрав с собой все печати Двора цензоров, утопился в море близ Тхан-фу.

При новой династии, во время Чунг хынг{145}, попытались выплавить печати заново, но ничего из этого не получилось. Пришлось отрядить артель водолазов на поиски прежних. Водолазы сумели отыскать на дне Ву Зюе. Он был как живой, да и одежда его нисколько не пострадала. Все подивились этому — ведь со дня смерти прошло уже больше шестидесяти лет. Господина Ву Зюе достали из воды и похоронили в уезде Шон-ви.

О ТОМ, КАК БЛАГОНРАВНЫЙ ЧЕЛОВЕК ПРОУЧИЛ МАМАШУ-ОБОРОТНЯ

В уезде Ты-лием, то ли в деревне Ха-хой, то ли Тхыонг-кат, рос в крестьянской семье мальчик лет пяти-шести. Частенько просил он отца отпустить его переночевать к дедушке с бабушкой в соседнюю деревню. Уходил мальчик вечером, а возвращался домой рано поутру. Шло время, родители к этому привыкли и ни о чем не тревожились. И только дядя мальчика заподозрил неладное. Однажды встретился он с бабушкой и попросил ее не разрешать мальчику ночевать у себя — пусть спит дома. Старуха удивилась:

— Внук уже давно не бывал у меня. Какие странности ты говоришь!

Тут смекнул дядюшка, в чем дело, но говорить ничего не стал.

Как только наступил вечер, он тайком отправился за мальчиком следом. А тот вышел за деревню и, подойдя к холмику, поросшему густой травой, позвал: «Матушка! Я здесь».

Дядя же притаился поблизости и видит: в зарослях кустарника прячется толпа ребятишек, а с ними женщина — груди у нее свешиваются чуть не до колен. Обняла она мальчика и дала пососать молока.

— Только вечером могу я приходить к тебе, матушка, а с утра уже должен опять возвращаться в деревню, не то, боюсь, прознают, где я бываю. Почему ты не возьмешь меня к себе насовсем? — стал просить женщину мальчик.

— Время еще не пришло, — ответила она, — придется подождать несколько лет. Только помни: если дома будут тебя уговаривать поесть мясо карпа или речной черепахи, ни за что не соглашайся. Ослушаешься меня, больше мы никогда не увидимся.

Потом они начали между собой шептаться, а о чем — не разберешь. Тогда дядюшка потихоньку вернулся домой и, едва рассвело, поспешил на базар. Там купил он карпов и речных черепах, принес домой, сварил и позвал племянника. Стал он его угощать, а мальчик ни в какую — и кусочка попробовать не хочет. Тогда дядюшка повалил его на землю и давай еду в рот запихивать, да так, что всего рыбой перепачкал.

Дождался дядя вечера и снова отправился вслед за племянником. А тот, как всегда, подошел к холмику, и вдруг дети, что резвились в зарослях, в страхе бросились от него врассыпную.

— Ах ты, негодник, мало того, что ослушался меня, еще и явиться сюда посмел! — набросилась на мальчика женщина и прогнала его прочь.

Тот постоял-постоял, заплакал и пошел домой. А дядюшка принялся громко браниться, и женщина с детьми тут же исчезли, будто их и не было. Тогда он для острастки раскидал в кустах кости карпа и черепахи и вернулся в деревню.

В ту же ночь явилась к нему мамаша-оборотень с детьми и стала просить, чтоб убрал он разбросанные кости, не то превратит она его в злого духа. Пришлось дядюшке повиноваться. Только наступило утро, убрал он все кости, а остатки карпа и черепахи выбросил в воду. С тех пор за мальчиком ничего худого не замечали.

ХРАМ ЛИНЬ ЛАНГ

Одно из самых красивых мест в столице — озеро Тэй, что лежит в округе Куанг-дык. Окутанное легкой дымкой, оно поистине кажется необъятным. Нет ничего удивительного, что возле него так любили прогуливаться короли династии Ли{146}.

И вот однажды на берегу озера государь{147} повстречал девушку, которая жала рис. Она ему приглянулась, и он пригласил ее в загородный дворец. Когда же девушка вернулась домой, у нее под сердцем уже было дитя. Вскоре появился на свет мальчик. Был он не похож на обыкновенных детей, и, когда ребенку исполнилось восемь лет, местный старейшина доложил о нем властям. Мальчика взяли во дворец и отвели ему место младшего королевского сына.

Шло время, и вдруг принц заболел оспой. С головы до пят покрылся он болячками величиной с кукурузное зерно, так что совсем не осталось на теле чистой кожи. Минуло целых три месяца, а мальчик не поправлялся. У лучших лекарей государства и у тех опустились руки, никто не мог его исцелить. Король, навещая сына, только горестно вздыхал. И вдруг однажды принц заговорил с государем:

— Я лишь на время был послан на землю, а теперь пришла пора собираться мне в обратный путь. Прошу вас, не печальтесь. Если ваше сердце хранит ко мне жалость, я осмелюсь высказать просьбу; на том месте, где я исчезну, прикажите построить храм.

Государь пообещал, а принц тотчас же велел опустить над постелью полог и отослал всех слуг.

Придворные, подождав одну стражу, приоткрыли полог и увидели за ним большого змея. Он сполз с постели и, быстро извиваясь, выскользнул из дворца. Добравшись до озера Линь Ланг, змей приподнял голову, огляделся вокруг и, нырнув в воду, исчез. Слуга, который поодаль шел за ним, вернулся во дворец и обо всем доложил государю. И тогда государь повелел на том самом месте, где скрылся змей, воздвигнуть храм, а его самого объявил божеством высшего ранга.

Два божества — этого храма и храма Бать ма{148} — стали почитаться духами — хранителями столицы. Каждый год в начале весны предназначенный на то чиновник приносил к храму фигурку глиняного буйвола и совершал церемонию встречи весны. Этот обычай блюли и все последующие династии.

Кинь Фу