Освободившись от ноши, я вернулся за лошадьми, и с ними опять перескочил через плетень. Ямщик запряг их, и мы благополучно добрались до постоялого двора.

Я забыл упомянуть, что одна из лошадей, горячая четырёхлетка, доставила мне во время путешествия через плетень к тому месту, где оставалась карета, немало хлопот. Как только я разогнался и прыгнул, лошадка стала фыркать, бить задом, но мне тотчас удалось её укротить, схватив за задние ноги и сунув их в карман сюртука.

На постоялом дворе мы стали припоминать приключившийся с нами в дороге случай. Я сидел на скамейке, ямщик снял рожок, повесил на гвоздь над плитой и стал греться у огня. И вот, когда мы совсем этого не ожидали, рожок заиграл! Несказанно удивившись, мы не могли ничего понять. Замёрзшие от страшного холода звуки оттаяли и громко и ясно раздались в комнате, к великой радости ямщика. Звуки всё неслись и неслись. Одна пьеса сменялась другой, и импровизированный концерт закончился прелестной вечерней песней.

Позвольте и мне закончить рассказ о путешествии в Россию.

Многие путешественники переживают необыкновенные приключения, и не удивительно, что их рассказы порой вызывают некоторую долю сомнений. Однако если кто-либо из молодых читателей усомнится в правдивости моих рассказов, то глубоко оскорбит меня этим. Пусть уж лучше он захлопнет книгу, прежде чем я перейду к приключениям на море, ещё более необычайным, хотя и не менее достоверным.

Морские приключения барона Мюнхгаузена

Приключение первое

Я немало поскитался по свету, а началось всё с морского путешествия задолго до поездки в Россию, где со мной произошло так много удивительного.

С юных лет я мечтал о путешествиях, почти с того нежного возраста, когда на моём подбородке едва стал пробиваться пушок, который можно было принять за что угодно, только не за бороду, и «когда вёл бесконечную тяжбу с гусями», как любил шутить мой дядюшка, бравый гусар с чёрными как смоль усами. Мой отец, также много попутешествовавший на своём веку, любил в долгие зимние вечера рассказывать о своих приключениях, ещё больше укрепив во мне врождённую страсть к путешествиям.

Я не упускал ни единой возможности испросить у отца позволения побывать в чужих странах, но всё было напрасно. Иногда мне как будто удавалось его убедить, но тут на сцену являлись мать и тётка, горячо восставали против моих планов, и я снова терпел неудачу.

Однажды к нам приехал погостить родственник моей матери, и мы с ним очень подружились. Он считал меня славным весёлым юношей и обещал помочь в осуществлении заветной мечты.

Его доводы оказались убедительнее моих. После бесконечных разговоров и споров, в которых принимала особенно горячее участие женская половина нашей семьи, было наконец, к моей невыразимой радости, решено, что я поеду с этим родственником на Цейлон, где его дядя давно был губернатором.

Получив от голландского правительства чрезвычайные поручения, в скором времени мы отбыли из Амстердама.

Переезд был благополучен. Кроме страшного шторма, ничего особенного не случилось. Об этом шторме, имевшем столь замечательные последствия, надо сказать несколько слов.

Начался он в то время, когда мы подошли к одному из островов и бросили якорь, чтобы пополнить запасы дров и пресной воды. За короткое время стихия так разбушевалась, что вырывало с корнями громадные толстые деревья и носило по воздуху на высоте нескольких вёрст, откуда они выглядели не больше птичьих пёрышек. Но вот шторм улёгся, а все деревья как по волшебству вернулись на свои прежние места и прижились. Всё приняло свой обычный вид, как будто урагана и не бывало.

Лишь с одним из лесных великанов случилось нечто странное. В момент, когда шторм разбушевался, на дереве сидели муж и жена и рвали огурцы, которые в этой части света растут не на грядах, а на деревьях. Невольные путешественники благополучно перенесли воздушный полёт, но своей тяжестью отклонили дерево в сторону от того места, где оно росло, и рухнули вместе с ним на землю.

Шторм не щадил ничего на своём пути: срывал крыши, сносил дома, сея страшную панику. Боясь быть погребёнными под развалинами, жители и всемилостивейший монарх покинули свои жилища. Злополучное дерево с супружеской четой упало в тот самый момент, когда повелитель шёл по саду, и, к счастью, придавило его.

«Почему к счастью?» – спросите вы.

Да потому, что управлял народом страшнейший деспот и все его подданные, не исключая любимцев, были самыми несчастными людьми в подлунном мире. В кладовых дворца гнили съестные припасы, которые по приказу монарха изымались у народа, в то время как люди умирали от голода. Внешняя безопасность островного государства была вполне обеспечена, но тем не менее всех молодых людей обязывали нести военную службу. Тех, кто противился, повелитель нередко собственноручно наказывал. Вымуштрованных солдат он при случае продавал соседним царькам, если те хорошо платили. Эта торговля приносила ему миллионы раковин, приумножая богатства, унаследованные от отца.

В благодарность за великую услугу, оказанную, пусть и случайно, народу – избавление от тирана, – супружескую чету возвели на трон. Несмотря на то что эти добрые люди во время полёта потеряли зрение и несколько поглупели, правили государством всё же достойно. Всякий из подданных, как я потом узнал, собирая огурцы, непременно творил молитву: «Боже, храни нашего повелителя».

Починив судно, сильно пострадавшее от шторма, и откланявшись монаршей чете, мы вышли из гавани и благодаря попутному ветру через шесть недель благополучно прибыли на Цейлон.

По прошествии двух недель старший сын губернатора пригласил меня на охоту, и я с величайшей радостью принял это приглашение. Мой спутник, сильный и здоровый