– Вон они, ползут, – Михалыч толкнул Юру в бок, – километрах в двух. Считай.

«Сколько же их! Десять, двадцать, тридцать… а пылищи!»

Юрий, как заворожённый, смотрел на приближающуюся к ним бронированную армаду. Страшное, но одновременно почему-то притягательное зрелище. Сначала – тишина и как бы игрушечные, совсем не страшные, танчики в клубах пыли. Потом – лязг гусениц. Всё громче и громче. И уже видишь, что это не игрушки, а жуткие стальные твари, от которых разит смертью. «Неужели есть такая сила, которая способна остановить эту неумолимую лавину? Это невозможно!»

– По местам! – скомандовал командир танка, но его приказ заглушил грохот.

Юрий обернулся: поле с танками покрылось клубами разрывов. Снаряды рвались одновременно целыми гроздьями. Всё заволокло дымом, а справа, от наших позиций, донёсся жуткий, выматывающий душу вой.

– «Катюши»! «Катюши» наши, – засмеялся Михалыч. – Их музыку ни с чем не спутаешь. Бьют по фрицам прямой наводкой. Давайте, родные! Жгите, музыканты!

Вой прекратился. Постепенно оседали клубы пыли. Немецкие танки, медленно объезжая воронки, ползли на северо-восток. Но четыре машины горели.

– Горят! Горят «кошки»! – захохотал Михалыч, и с Юриных глаз как будто спала пелена. «Действительно. Горят же! А я – «невозможно, невозможно». На всякое действие есть своё противодействие».

Пришёл черёд следующей серии разрывов.

– Артиллеристы заработали, – пояснил Михалыч, – тоже прямой наводкой. Однако и нам пора.

Через минуту, взревев, танк отправился в самое пекло.

Этот бой всё время возвращался к Юре по ночам. Иногда, проснувшись от кошмара с дымящимися на поле танками, он долго не мог заново уснуть. Пережить такой бой один раз – это уже много, а раз за разом – запредельно для человеческого мозга.

Михалыч, как всегда в битве, отрешился от всего на свете, слившись с танком в одно целое. Юрий вцепился в рукоятку пулемёта.

Уже через пятнадцать минут его укачало до полуобморочного состояния.

Когда танк на мгновение останавливался, он стрелял из пулемёта в белый свет как в копеечку – во всё, что двигалось среди всполохов огня и клубов дыма. А потом танк дёргался назад, и Юрий вытирал со лба льющий градом пот.

Сложные зигзаги по перелеску – и вот танк опять выскакивает на окраину поля. Остановка. Из пулемёта по фрицам! Выстрел. Назад.

* * *

Духота. Жара. Вонь горящих танков, удушающий запах пороха.

Пелена перед глазами. «Почему Земля так быстро вращается? Она сошла с орбиты? Закружилась юлой? Сейчас она всех нас стряхнёт с себя в небо, как надоевших мошек. Голова лопается! Упасть и забыть это всё… Нет! Нельзя. Не теряй сознания, держись! Ты в бою. Стреляй!»

Если есть на земле адское пекло, то это было оно.

Несмотря на полуобморочное состояние, Юрий замечал, что горящих машин становится всё больше и больше. Но, увы, не раз и не два их танк проезжал мимо полыхающих на кромке поля «тридцатьчетвёрок». Из них выпрыгивали танкисты. Некоторые, стараясь сбить пламя с комбинезонов, катались по траве. «Помочь бы им. Да нельзя – бой!»

Когда в очередной – десятый, сотый, тысячный раз? – танк, управляемый Михалычем, выезжал на окраину поля, Юра заметил сквозь маленький прицел шаровой установки горящий Т-34 с командирской башенкой. «Вот и комроты подбили. А немцы всё прут».

По танку словно ударила кувалда, да так, что чуть не опрокинула его набок.

– Командир ранен! – закричал Василий. – Стой!

Михалыч быстро сдал назад, поглубже в лес.

Немецкий снаряд ударил в башню слева, со стороны командира танка, едва не сорвав её с погона. Осколками посекло лейтенанта, вся левая сторона тела – в крови. Досталось и Василию, но он хотя бы был в сознании.

– Нарвались всё-таки, – пробурчал Михалыч.

Очень аккуратно танкисты вытащили командира через верхний люк.

– Кузнецов, вы на ходу? – раздался знакомый голос комроты Зверева. Он, бледный, но собранный и сосредоточенный, стоял, опираясь на берёзу. Рядом с ним было ещё несколько уцелевших после гибели своих машин танкистов.

– Так точно, товарищ капитан, – ответил Михалыч, – на ходу. Но стрелять больше не можем: прицел разбит.

– И не надо, – махнул рукой Зверев. – Сажай тяжелораненых на броню – и на исходные позиции.

– На исходные? – обрадовался Михалыч. – Так, значит, немцы их не прорвали?

– Не прорвали и не прорвут, – через силу улыбнулся Зверев. – Встал немец, даже до первой линии окопов не дошёл. Ещё немного – и назад попятится. А наша рота… наша рота сгорела вся. Один твой танк на ходу. Забирай раненых!

Михалыч очень аккуратно, насколько это возможно на пересечённой местности, вёл танк с ранеными на исходные. Навстречу двигалась Юрина бригада: танки, самоходки, грузовики…

Находящегося без сознания Свиридова и посечённого осколками Степанькова погрузили в машину санбата. Василий был верен себе и не унывал:

– Ничего, Юрок-вьюрок, ещё на свадьбе моей с Олесей погуляем. Вы с Михалычем – первые гости. Не прощаюсь!

Бой затихал. Опалённые русским огнём немецкие «кошки» отползали назад.

Война повернула на запад.

Лохматые санитары

Понёсшая в Курской битве тяжёлые потери бригада была отведена в тыл для пополнения и переформирования. Покалеченный танк забрали в ремонт, и Юра с Михалычем оказались «безлошадными», как, впрочем, и остальные выжившие в той страшной битве танкисты.

– Вот и стали мы с тобой, Иваныч, стариками, – сказал Михалыч. – Командиры и заряжающие меняются, а мы остаёмся. А между прочим, ты везун: чаще всего в танке погибают именно стрелки-радисты, а тебя даже не царапнуло ни разу. Что, две макушки, раз такой везучий?

* * *

На Будапешт опустилась неуютная декабрьская ночь. Но, несмотря на холод и озноб, Юрий улыбнулся: до него тогда не сразу дошло, что это не он такой везучий, а просто Михалыч, маневрируя, никогда не подставлял танк под огонь врага правым бортом, где сидел стрелок-радист. Вот и в том бою под Курском их танк был поражён в башню с левой стороны.

«Михалыч, Михалыч… Ушёл ли ты с нашими, спрятался ли в развалинах? Эх, ты тогда накаркал, и я уже второй раз ранен. Так что не две макушки у меня, а два ранения».

Юра поудобнее пристроил всё ещё ноющую ногу. Хоть и очень устал, но не спалось. Нахлынули воспоминания.

* * *

С уральского завода пригнали новенькие танки – такие же Т-34 с башней-гайкой. Машины пришли сразу вместе с командирами – новоиспечёнными младшими лейтенантами, только что окончившими полугодичные офицерские курсы. Они получили свои танки прямо на