– Полежи и отдохни, – сменил тему он. – Мы идём дальше.

– К Шепчущему ручью! – воскликнула Анна Белла. – Там я всё знаю. Моя историческая родина и мой народ! Йе-е-е!

Трое друзей с лошадьми снова углубились в джунгли. Тропинка была такой же узкой. Паула радовалась, что может немного отдохнуть на каталке. Её мучил кашель, но с каждой минутой она чувствовала себя всё лучше. Одно плохо – после невольного купания в болоте пахло от неё отвратительно.

Примерно в четыре часа дня путники добрались до Шепчущего ручья. Он был совсем маленький – по правде говоря, ручеёк. В ручей с пригорка струился чудесный водопад. Его шум напоминал мягкий шелест. Шёпот. Паула без подсказок прямо одетой залезла в приятно тёплую воду Шепчущего ручья. Она помылась сама, постирала одежду, положила её на камень сушиться под солнцем и завернулась в одеяло. Баддабамба с Анной Беллой последовали её примеру и искупались в ручье, пока самая грустная бабушка в мире показывала Пауле на водопад, бормоча:

– Смотри, дитя, даже ручей плачет!

Затем она легла в повозку и накрылась одеялом.

– Здесь так приятно пахнет угасанием!

– Вы никогда не пробовали утешить самую грустную бабушку в мире? – чуть позже спросила Паула, сидя в сторонке вместе с Баддабамбой и Анной Беллой и уплетая маршмеллоу, которое припасла свинья.

– А как же! – воскликнула Анна Белла. – Миллион раз! Но она ни за что не утешается!

– Лучше оставить её наедине с болью, – добавил Баддабамба.

– Уверены?

Баддабамба заговорил о другом:

– Задержимся у Шепчущего ручья. Это отличное место для ночлега. Сегодня ты достаточно натерпелась, Паула.

– Круто ты придумала, – похвалила Анна Белла.

– В смысле?

– Ну, вытащить из Рюве шест! Здорово, что сообразила. Это была та самая огромная опасность.

– Это всё Баддабамба. Это он мне подсказал. Под водой. Я прочитала по его губам У и Э.

– Да ладно? – поразилась Анна Белла.

– Честное слово!

Анна Белла хлопнула Баддабамбу по плечу.

– Молодчина, друг! – хрюкнула она, взглянув ему прямо в глаза.

Баддабамба кивнул.

– А теперь, дорогуша Паула, – снова обратилась к девочке Анна Белла, – у тебя осталось только две попытки! Два желания.

– Почему?

– Кариссима тебе не рассказала? За путешествие из Рюве можно вытащить только три предмета! Один раз ты это уже сделала.

Паула расстроилась.

– Но первое желание было использовано отлично, детка, по-настоящему к месту. Ладно! – Анна Белла вдруг вскочила на ноги. – Я сгоняю кое-куда, amigos, друзья!

– Куда это ты? – поинтересовалась Паула.

– Я? Домой! – провозгласила Анна Белла.

– Что? В крепость Фортиссимо?

– Нет-нет! Разве я брошу вас одних? Ни за что! Я пойду в свой старый дом. Он здесь, рядышком. А если совсем точно – наверху! – Анна Белла указала на водопад. – Видите тропинку? Она не очень крутая. Я поднимусь по ней. Там, на вершине, стоит мой дом. Дом, в котором я выросла. Моя историческая родина, так сказать. Я давненько не была там. А теперь хочу осмотреться! Ну знаете, память о старых деньках, детство золотое и всё такое.

– Возьмёшь меня с собой? – попросилась Паула.

– Что? Тебя? Сейчас?

– Да. Я отвлекусь, успокоюсь, перестану думать о болоте и лице той хуббанезийки, если пойду с тобой.

– Ну дела! Ну песня! Я-то не против. А ты что скажешь, Баддабамба? Всего на часочек. Десять минут туда, десять обратно. Заглянем в старую хижину – и назад. А отдыхать малышка будет ещё всю ночь.

Поколебавшись, Баддабамба кивнул.

– Хорошо присматривай за ней, Анна Белла!

– Буду беречь пуще глаза, старая ты обезьяна!

– Тогда до встречи. Не задерживайтесь! Через час обязательно возвращайтесь, понятно?

Вместо ответа Анна Белла только хрюкнула. Паула переоделась в зелёный спортивный костюм – сменный комплект одежды, подаренный Анной Беллой к путешествию.

Путь к водопаду оказался безопасным. Тропинка, слегка петляя, вела вверх по склону, и через считанные минуты Анна Белла с Паулой уже забрались на возвышенность, туда, откуда вниз струилась вода, и помахали Баддабамбе, смотревшему на них снизу. Тот помахал в ответ.

Некоторое время они шагали вдоль ручья, пока не вышли на полянку посреди джунглей. В центре полянки стоял домишко. При виде него Анна Белла коротко всхлипнула.

– Ох, я свински долго не была дома. Взгляни-ка! Это место, где я выросла. А вот там играла крохотным поросёнком! – Она указала на два дерева, росших рядом с домом. – Сколько раз я по ним лазала! От скуки. Понимаешь? В отличие от тебя у меня не было братьев. Только мама и папа. Пойдём.

Паула с Анной Беллой вместе направились к домику и, открыв дверь, вошли внутрь. Паула закашлялась. Полусгнившая мебель, всё было покрыто толстенным слоем пыли, паутины и грязи. Кое-где в гостиной проросла плесень, повсюду лужи – крыша домика прохудилась и протекала.

– Зря мы решили войти, – признала Анна Белла. – Постоим-ка снаружи.

На улице они снова вдохнули полной грудью. Жить в этом доме больше нельзя. Анна Белла села на скамейку рядом с дверью, Паула примостилась рядом.

– Здесь, где мы сидим, мои родители обычно ели, – заговорила Анна Белла. – По вечерам. После рабочей ерунды. И следили за мной. Как я играю. Папа иногда присоединялся. Играл со мной в догонялки. В прятки. Мама с папой были очень славные. А у тебя хорошие родители, Паула?

Паула рьяно закивала.

– Хм. Не знаю, как мама с папой сошлись, – продолжила Анна Белла. – Они совершенно разные. Как вода и огонь. Улитка и скаковая лошадь. Скука и развлечение. Да. Мама была крутой. Гораздо круче меня, Паула. Будь она жива, самой крутой свиньёй на свете считали бы её. Точно-точно. Я всему от неё научилась. Она частенько повторяла: «Анна Белла, однажды ты станешь самой крутой свиньёй на свете». Боже мой! По сравнению с мамой я совершенно безобидна. У той в голове крутилось одно свинство. Правда, Паула. Это она подарила мне саксофон. Мы много играли. Она на ударных. Я на саксофоне. И пели хором. Было классно, малышка.

– А твой отец? Какой он? – полюбопытствовала Паула.

– Отец? Ох. Божечки! Полная противоположность. Редкий чистюля. Ценил порядок. Точность. Аккуратность! Этот хряк всегда ел столовыми приборами! Жаном его звали. Но все знакомые именовали Жеманным Жаном. Я обожала папу, Паула. Но всегда хотела походить на маму – целиком и полностью, с пятачка до поросячьих ножек!

Наклонившись к Пауле, Анна Бела добавила, понизив голос:

– Знаешь, что? Раскрою тебе один секрет. Но его нельзя рассказывать ни одной свинье, поняла?

Паула кивнула.

– Чуть-чуть, совсем капельку, точно не внешне, а поведением эта обезьяна, наш Баддабамба, напоминает мне папу, Паула. Поэтому он мне очень нравится.