Так, надо следить за первым плавником! И тут произошло нечто… ужасное: акула, которую от Хромого Осьминожки теперь отделяли считанные метры, на мелководье неожиданно выпрямилась. Паулу пробрала дрожь. Эти зубы! Острые, как ножи! Из воды тем временем показалась не только голова акулы, но и всё туловище. Под боковыми плавниками болтались две длинные руки. В правой акула сжимала короткую толстую прогулочную трость. Теперь она не плыла, а шла? Да, никаких сомнений: опираясь на трость, хищница медленно шагала прямо к Пауле. Но как? Для ходьбы нужны ноги! Акула с плавниками, руками и ногами! Это и есть акулы-трости – жестокие морские убийцы, которые могут выходить на сушу? Жуть!

Паула сжалась. Надо срочно что-нибудь сделать!

– Держись подальше! – закричала она. – Проваливай! Не связывайся со мной. Возьми свою трость и катись отсюда!

Баддабамба и Анна Белла наверняка вот-вот придут на помощь. А пока нужно как-то сдерживать акулу.

Акула издала звук, напоминающий смех, почти человеческий. Паула лихорадочно соображала: если они с Хромым Осминожкой повернутся к акуле спиной – пиши пропало, она нападёт на них сзади и прикончит. Надо стоять на месте. Акула тем временем резво бежала по мелководью.

Паула на мгновение закрыла глаза. «Спокойно, – подумала она. – Спокойно». И тут из памяти всплыло всё, чему её учил Баддабамба. Она открыла глаза. Акула прыгнула. Паула пригнулась. Спокойно. Вдумчиво. В нужный момент. Без паники. В этом её спасение. Акула перемахнула через неё и Хромого Осьминожку и шлёпнулась в воду – там, где было ещё мельче. Близко к пляжу. Стоя на Хромом Осьминожке, Паула развернулась к акуле. Та снова выпрямилась. За её спиной Паула – какое счастье! – увидела мчавшихся Баддабамбу с Анной Беллой. Друзья бросились в воду, но пробежали мимо Паулы слева и справа, чтобы остановить двух других акул.

Эта акула была её акулой. Паула должна победить самостоятельно. Только как? Баддабамба часто твердил: «Делай то, что противник никак не ожидает!» Паула, подобно щуке, прыгнула в море и нырнула в двух метрах от акулы. У неё созрел план. В прозрачной воде она открыла глаза и прямо перед собой отчётливо увидела ноги акулы-трости. Уродливые голые ноги, кривые, с толстыми вросшими ногтями. Мало того – вокруг стоп колыхались похожие на водоросли волосы. Но сейчас Пауле было не до этих отвратительных деталей. Она воспользовалась секундным удивлением и замешательством акулы. Добравшись до ног врага, девочка вырвала трость из-под плавника – точнее, из руки под плавником. Вынырнув, Паула вскочила на ноги прямо перед акулой и потрясла в воздухе маленькой, но твёрдой тростью. Акула распахнула пасть, так широко, как только могла, показав чудовищную глотку. Фу! Отвратительная отрыжка, вонь тухлой рыбы. Паула резко подскочила к акуле и засунула трость прямо ей в пасть – в тот самый миг, когда акула закрыла глаза и собиралась захлопнуть рот. Хотела укусить, но поняла, что не может. Трость вонзилась в нёбо. Пасть не закрывалась. Акула распахнула глаза и схватилась за трость, пытаясь вытащить. Воспользовавшись этим, Паула с Хромым Осьминожкой поспешили с мелководья на пляж. Девочка обернулась: акула до сих пор возилась с тростью.

А что с Баддабамбой? И Анной Беллой? Горилла победил вторую акулу! Она улепётывала в открытое море. Анна Белла ещё боролась, но, похоже, это ей… нравилось! До поросячьего визга! Паула видела, что свинья тоже отлично дерётся. И не ногами или руками – только животом! Высоко подпрыгивая на мелководье, она била третью акулу всем телом. Разъярённая акула кидалась на неё снова и снова, но каждый раз получала свежий синяк, поэтому тоже сочла за лучшее отправиться восвояси. В это время Баддабамба подошёл к акуле Паулы и что-то ей прошептал. Затем вытащил трость из пасти и сунул хищнице в руки. Акула стремительно бросилась в воду и последовала за подельниками. Опасность миновала. Паула рухнула на песок и с облегчением вздохнула.

20

Самая грустная бабушка в мире

Паулу била дрожь. Только теперь она вполне осознала, какая опасность ей грозила. И только теперь почувствовала щекотное прикосновение влажного языка.

– Хромой Осьминожек!

Не Осьминожек, а какой-то Облизун! Конёк вылизывал руки Паулы, её лицо, даже волосы на голове, влажные после схватки в море. Хромой Осьминожек благодарил за спасение. Он пытался сказать: «Этого я никогда не забуду!»

И тут на них стихийным бедствием налетела Анна Белла.

– О чём ты вообще думала? – взвизгнула самая крутая свинья на свете.

Паула, ошеломлённая её громким резким голосом, встала.

– Поглядите-ка, малышка сигает в море, чтобы сразиться с тремя акулами-тростями!

– Надо было помочь Хромому Осьминожке!

– Нет, вы слышали?! – возопила Анна Белла, воздев розовые руки к небу, будто обращаясь к целому миру. Она сдвинула солнечные очки на пиратскую бандану, упёрла руки в толстые бока и затрясла головой.

– Девочка падает с лестницы и требует пластырь! А спустя пару часов, безоружная, мчится в море и голыми руками борется с акулой-тростью! Детка! Никогда так больше не делай!

– Но…

– Никаких «но»! – отрезала Анна Белла. – Есть те, кому не наплевать, если с тобой что-нибудь случится! Поняла? Я, например! Слушай сюда! Четыре месяца мы веселились. Вместе. Ты и я. Каждый день. Тусили, болтали, ели и пили. Три часа напролёт! Четыре месяца я радовалась вместе с тобой! Ещё ни с кем я так долго не развлекалась! Ты моя лучшая… в общем… За эти четыре месяца, Паула, ну… Мне всё равно, круто это или нет, Баддабамба. – Самая крутая свинья на свете обратилась к подошедшему горилле. – Мне всё равно, что обо мне подумает весь этот мир! Хватит! Я… – Она снова повернулась к Пауле. – Я… я скажу правду… За четыре месяца… Я к тебе… фух, наверное, это называется так… привязалась, Паула! Всё, я это сказала, ребята! Да, ты мне нравишься, Паула. Я пустила тебя в своё сердце! Теперь ты там, малышка, понимаешь? Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится! Иди сюда!

Наклонившись, Анна Белла крепко обняла Паулу. По её свиным щёчкам покатились несколько одиноких слезинок.

– Я так за тебя испугалась! Никогда так больше не делай! – прошептала Анна Белла. – В случае опасности позови меня или… вон, обезьяна. Мы оба готовы за тебя биться, хорошо?

– В море я оказалась совсем одна. Вы остались на берегу. Нельзя же было бездействовать!

Анна Белла замолчала. Возразить нечего.

– Но, – заговорила она, но теперь её голос