К сожалению, на улице было не так много людей. Все отдыхали дома после обеда. Уле-Александр даже немного расстроился – он, конечно, мечтал, чтобы все-все увидели, как он гуляет один. Но потом он взглянул на свой высокий красивый дом. Вот уж кто точно на меня посмотрит, сказал себе Уле-Александр и собрался переходить улицу. Но вы не поверите, сколько на улице машин! Длинная вереница тянулась слева, а когда они наконец проехали, то справа началось бесконечное движение.

Уле-Александр ждал и ждал, и вдруг на дороге стало свободно. Он ещё раз покрутил головой налево-направо и пошёл через дорогу. Когда он шагнул на тротуар на той стороне улицы, он едва дышал от восторга и гордости.

– Я смог! – закричал он. – Я могу!

И он собрался уже переходить дорогу в обратную сторону, как вдалеке в конце улицы заслышал звуки. Не просто звуки, а самые прекрасные звуки на свете. Угадали? Нет? Это духовой оркестр шёл по улице с музыкой! Тилибом-бом-бом, играл оркестр. У музыкантов были красивые синие кители с серебряным шитьём и красивые фуражки с кокардами. Трубы и тромбоны сияли и переливались, музыканты надраили их до блеска.

Оркестр подошёл уже к тому месту, где стоял Уле-Александр. Музыка гремела так громко, что у него грохотало в груди. Оркестр прошёл мимо, за ним шло много мальчиков и девочек, они слушали музыку и любовались музыкантами. «И я так хочу», – подумал Уле-Александр и тоже пошёл за оркестром. Он маршировал в такт музыке, это было такое счастье, что он вмиг забыл и маму, и папу, и «только на одну минуточку».

Оркестр уходил всё дальше и дальше вверх по улице, и Уле-Александр уходил всё дальше и дальше от своего дома.

Музыканты шли посередине дороги, и это тоже было здорово – совсем не приходилось думать о машинах и что они могут тебя сбить.

Дети потихоньку отставали и расходились по домам, но Уле-Александр ничего не замечал. Он был на седьмом небе от счастья. И тоже чувствовал себя музыкантом, складывал руки, как будто держит трубу и играет на ней. Теперь за оркестром шёл только он один.

Оркестр свернул в пустой школьный двор. Музыканты перестали играть и стали прощаться. «Спасибо, – говорили они друг другу, – я спешу, пора домой» – и уходили. Уле-Александр остался один. Темнело, к тому же холодало. Уле-Александр не знал, где он оказался, в какой стороне его дом и как туда попасть. Мы почти всё время шли в гору, вспомнил он, значит, домой надо идти под горку.

Играть расхотелось. Он попробовал понарошку поиграть на трубе, но ему не игралось, пальцы не слушались. Да и ноги устали. Он брёл по улице и мечтал, что вот сейчас покажется его высокий красивый дом-великан. Но вокруг были только незнакомые невысокие здания.

– Видно, никогда я домой не вернусь. Бедные мама, и папа, и Пуф.

И так ему стало всех жалко, что он едва не заплакал.

– Не плакать! – приказал он себе. – Я взрослый дядя, почти как папа. Просто я на минутку заблудился. Вот если бы папа заблудился, что бы он сделал? Ага, я знаю!

Вдали он завидел тётеньку с двумя девочками. Они болтали, смеялись и дурачились. Сразу видно, что тётя очень милая, решил Уле-Александр. Поравнявшись с ними, Уле-Александр сделал жест, как будто он приподнимает шляпу – потому что папа всегда выходил из дома в шляпе – и сказал:

– Простите, вы можете показать мне дорогу домой?

– Ой, бедняжка, – охнула тётя. – Ты, никак, заблудился? Бедный маленький дружок.

– Не надо называть меня «маленький дружок», – строго сказал Уле-Александр. – Я играю, как будто я мой папа.

– Ой, бедный взрослый дружок, – исправилась тётя, – ты заблудился?

– Да, – чуть слышно прошептал Уле-Александр, – и ноги отваливаются.

– Где ты живёшь? – спросила тётя.

– В самом высоком доме.

– Эх, а я так плохо знаю ваш город. Но не страшно, сейчас что-нибудь придумаем. Девочки, постойте тут минутку, а я дойду до телефонной будки и позвоню.

Догадываетесь, куда она позвонила? Угадали – в полицию. И рассказала, что один маленький мальчик заблудился. Он уже очень устал. И сейчас они с ним стоят на такой-то улице.

– Выезжаем, – ответила полиция. – Будем через две минуты!

– Спасибо! – сказала тётя, а потом вернулась к ребятам и сказала Уле-Александру, что сейчас приедет полиция и ему поможет.

Уле-Александр смутился, услышав про полицию, – дело принимало излишне серьёзный оборот. И почти сразу завыла полицейская сирена. Подъехала полицейская машина, из неё вышел подтянутый и серьёзный полицейский.

– Вот мальчик, – сказала тётя.

– Хм. Как тебя зовут? – спросил полицейский.

– Уле-Александр Тилибом-бом-бом, четыре с половиной года, самый высокий дом города, – отрапортовал Уле-Александр.

– Всё сходится, – кивнул полицейский. – Твои мама с папой уже звонили. Они страшно боятся, что с тобой что-то случилось. Садись-ка в машину.

– Вы меня в тюрьму отвезёте?

– Нет, конечно. Я доставлю тебя домой. Хочешь прокатиться на настоящей полицейской машине?

– Хочу, – сказал Уле-Александр. Кивнул на прощание тёте с девочками, залез в машину, и она помчалась по улицам.

Когда полицейская машина притормозила у высокого дома, жильцы высыпали на улицу – всем хотелось посмотреть, кого это привезла полиция. И в каждом окне тоже маячил кто-то любопытный. А потом пошёл шепоток: «У-у, это просто Уле-Александр Тилибом-бом-бом…»

А сам Уле-Александр взял полицейского за руку и печатая шаг пошёл в подъезд. Уле-Александр чуть не лопался от гордости. А полицейский поднялся с ним на седьмой этаж и позвонил в дверь. Открыла мама.

– Вот ваш мальчик, – сказал ей полицейский.

– Вот живой полицейский, – сказал Уле-Александр.

– Спасибо, тысячу раз спасибо! Какое счастье!

Мама чуть не расплакалась.

– Рад стараться, – сказал Уле-Александр полицейскому.

– Рад стараться, – сказал полицейский Уле-Александру, отдал честь и ушёл.

– Как ты меня напугал, – сказал мама.

– Я и сам напугался, – честно признался Уле-Александр. – Но теперь я дома и бояться нечего.

И он рассказал про духовой оркестр и как всё вышло. Мама с папой, видимо, поняли, какое это счастье – идти по улице вместе с оркестром. Во всяком случае, они почти не ругались. Но попросили отложить дальние прогулки до поры, когда Уле-Александр подрастёт и получше узнает весь город.

– Понимаешь, если бы ты не вернулся домой, мы бы с папой и Пуфом всю жизнь горевали.

– И я бы тоже, – пригорюнился Уле-Александр Тилибом-бом-бом.

Рождественские подарки

В канун рождественских праздников[1] папа спросил Уле-Александра:

– А вот скажи мне, Уле-Александр Тилибом-бом-бом, знаешь ли ты, что такое семья?

– Нет, – признался Уле-Александр. – Какая-то гадость?

– Ничуть нет. Мама, ты и я – мы маленькая семья.

– И Пуф, – напомнил Уле-Александр.

– Да, и Пуф. А теперь послушайте меня, дорогая моя семья. Давайте мы на Рождество подарим нашей семье подарок – большой хороший подарок на всех. И все вместе будем им пользоваться. Но тогда честно будет вчетвером на него скинуться. Уле-Александр, я спишу десять крон с твоей сберкнижки, мама добавит побольше, а я вложу больше всех, потому что я плачу за нас с Пуфом.

– Люстра? – спросила мама.

– Нет. Бессмысленно гадать, это сюрприз.

– Стул, – уверенно сказал Уле-Александр. – Ты каждый день говоришь, что хорошо бы купить стул.

– Я не скажу ни да ни нет.

– Ага, – улыбнулся Уле-Александр, – точно – стул.

Сам Уле-Александр не считал стул такой уж потрясающей вещью, но если стул будет один на четверых, может, и он сгодится для веселья. Например, здорово сесть на стул вчетвером. Уле-Александр пошёл к своему столику и нарисовал большой стул. Сверху на нём он нарисовал папу, у него на коленях – маму, а у неё на коленях – самого себя. Пуф стоял на спинке стула и махал хвостом.

Мама разговаривала с папой и вдруг сказала такое, что Уле-Александр сразу навострил уши.

– Вот деньги на подарок, – сказала она, – но я выгребла из кошелька всё подчистую.

– Да, я тоже выложу всё до последнего гроша, – ответил папа, – но нам деньги до праздников и не нужны: еды полным-полно, а покупать мы ничего не собирались.

– Я волнуюсь, будут ли хоть какие-то подарки под ёлкой, – сказала мама. – Сёстры намекали, что у них финансы поют романсы – еда вздорожала, ни на что не хватает, не до подарков. У бабушки с дедом тоже с деньгами не ахти.

– Совсем не обязательно в Рождество завалить всех подарками, – рассудительно сказал папа. – Не волнуйся, радость моя, всё будет пре-вос-ход-но!

И они засмеялись и больше об этом не говорили.

Весь вечер Уле-Александр был тише воды.

– Ты не заболел? – спросила мама, потому