– Знаю, – сказал Никита, который несколько обалдел от знакомства. Добрыня и Елисей, серьёзно? «Три богатыря в Гуляй-Горе»? – Вы от Ашота, – продолжил он. – И Ашоту край надо.

– Верно, – сказал Добрыня. Он смотрел на Никиту спокойно и оценивающе, как обычно взрослые мужчины не смотрят на тринадцатилетних пацанов. – Дед говорил?

– Говорил, – в тон ему ответил мальчик. Он чувствовал, что у этого разговора есть нить. Она то ослабевает, то натягивается, как леска. И следует правильно её вести. Иначе будет нехорошо. Откуда он это чувствовал, Никита не знал. Но действовал, как ему подсказывал странный инстинкт.

– Так давай, что там надо, чего мы тут ковыряемся? – Елисею не сиделось на стуле под сиренью, не стоялось на тёплой траве и никак не ждалось.

– Елисей, – со значением сказал Добрыня. Молодой нервно защёлкал пальцами. Что-то его корёжило, бедного. Никита взвесил в руках свёрток. Посмотрел на Добрыню. Тот хмыкнул. – Принеси, Елисей. Отдай пацану, о чём договорились.

– Да ты чего, Добр… – Парень взвился, но, встретив взгляд старшего, поправился. Подошёл к нему ближе, забубнил: – Добрыня Геннадьевич, да как же… дед… бу-бу-бу… откинул. Такие бабки… бу-бу-бу… Тыщу на конфеты, и хорош. Геннадь…

Добрыня покивал с пониманием, положил руку на плечо, как-то приобнял, и тут Елисей охнул. Здоровенный, как горилла, он припал к земле и на трясущихся ногах побрёл вместе с Добрыней к машине. Заполз кое-как на сиденье, там и застыл. Добрыня вернулся с небольшим белым пакетом плотного полиэтилена.

Положил на стул под сиренью. Никита, соблюдая тот же ритуал, положил рядом гвоздь, завёрнутый в тряпицу.

– Ты уж извини, дурак он немного, – сказал Добрыня. – Не понимает, кого кидать можно, а кого нет.

Никита только кивнул. Старший взял свёрток и молча удалился. «Лексус» заурчал и укатился, шелестя шинами по горячей траве.

Мальчик присел на стул. Дождался, пока машина исчезнет окончательно, потянулся к пакету. Удивлённо посмотрел, как дрожат пальцы. Спина была вся мокрая. Спасибо, Господи, Добрыня не спросил, что с гвоздём делать. Никита даже не представлял, как Ашоту его использовать на переговорах, чтобы те прошли успешно. Он приоткрыл пакет и сказал нехорошие слова, которые знают все тринадцатилетние подростки. Вернулся на крыльцо, захлопнул дверь. Мальчик вывалил на стол стопку пятитысячных купюр, перетянутых резинкой. В каждой пачке по десять купюр. То есть пятьдесят тысяч. А пачек в пакете одна, две, три… десять… двадцать. На столе лежал миллион.

3. Глиняный замок и украденное время

– Как это умер… – оторопела Варя. – По-настоящему?

– Ну вот так, – вздохнул Вадик.

– Вчера? – В голове у Вари не укладывалось. Вчера, когда они ругались и Никита падал с дерева, дома его дедушка…

– Кошмар какой. И что теперь? – задала Варя самый нелепый вопрос.

– Похороны будут.

– Да нет, что с Никитой?

Вадик пожал плечами.

– Папа говорит, что его в детдом отправят. Никого, кроме деда, у него не было.

– В детдом? И ничего не сделать?

– По закону только так, – сказал Вадик. Они помолчали. На скамейке под старой липой было прохладно.

Рыжик в шутку гонялся за одной из мурашёвских куриц, а та хлопала крыльями и истошно вопила. Потом из-под забора выскочил петух и налетел на бигля. Тот струсил и тут же спрятался за ногу Вари, под скамейку. Девочка пристегнула поводок.

– А ты чего пришла? – спросил Вадик.

– Ну… – Варя замялась. Новость о деде Никиты так её ошеломила, что все причины теперь казались глупыми. – Извиниться хотела. Я почитала вчера, утки запахи не различают. Так что нет разницы, брали вы их или нет. Если вернули на место, то всё хорошо. Так что я на вас вчера… В общем, зря.

– Ага, – сказал Вадик. – Понятно.

– И всё?!

– Хорошо, что утята не пропадут. Думал, мы их угробили.

Варя посмотрела на Вадика. Они были с Никитой похожи – не внешне, а по характеру. Оба упёртые, независимые и себе на уме.

– И ещё… – Варя помедлила. – Кое-что. Про вчерашнее. Ну, про то, что мы видели.

– Ты про галюны?

– Чего? – заморгала Варя.

– Ну, галлюцинации. Всё вот это: конь, пацан на коне.

– Я тут подумала: может, это не просто глюки, – сказала Варя. – Вчера весь день в сети сидела. Ты знал, что у вас тут рядом было поместье помещика Асмоловского?

Вадик поднял пару камешков, кинул курице. Та заинтересованно клюнула, потом отошла. Судя по скучающему лицу, мальчик про помещика Асмоловского не слышал.

– Это лет двести назад было, – продолжила Варя. – Тут находилось имение Александра Асмоловского, и все деревни вроде как ему принадлежали.

– И наша?

– Нет, с вашей вообще какая-то другая история, – отмахнулась Варя. – Слушай дальше. Асмоловский был загадочный тип. Много путешествовал. Бывал и в Европе, и на Востоке, и в Египте. Говорят, у него имелся личный зоопарк.

Тут глаза у Вари загорелись.

– И он привёз кучу всяких экзотических зверей. Обезьян, крокодилов, всяких рептилий, гиен. Слухи ходили, что, мол, у него даже звери жили, каких не бывает.

– Это какие? – заинтересовался Вадик.

– Типа оборотней и всяких криптидов. Но это всё чушь и суеверия, – поморщилась Варя. – Слушай лучше про Асмоловского. Он богатый был страшно, а замок себе построил в лесу из глины.

– Чего? – Вадик очнулся от дрёмы.

– Нет, у него и нормальное поместье было, его сожгли в революцию. А где-то в лесах и правда построил замок. Даже рисунки сохранились.

Варя показала фото на телефоне.

– На наш ДК в совхозе похож, – заметил Вадик. – Этажа три всего… И зачем из глины? Мог же из кирпича.

– Вот! Это первая загадка, – сказала Ульяна. – Вторая загадка – куда пропал сын помещика, Пётр Асмоловский. Мальчику было всего десять. Говорят, однажды он уехал кататься на лошади и не вернулся. А знаешь, какая у него была лошадь?

– Чёрная? – покосился Вадик.

– Именно! А вот его портрет! – Варя сунула ему под нос смартфон.

Вадик опустил глаза.

– А чего волосы такие длинные? Как у девчонки.

– Мода такая была, – сказала Варя. – Похож же!

Вадик пожал плечами.

– Может, и похож, – буркнул он. – Я не разглядел. Ты это всё к чему?

Варя хлопнула смартфоном по ладони.

– Давай найдём этот замок?!

– Ну… – Вадик почертил ногой пыль. – Я не знаю.

– У тебя другие планы есть?

– Папа на рыбалку завтра берёт. А сегодня надо кур накормить. И ещё полно других дел.

– Ясно. – Варя поднялась. – Сама пойду. Слушай, а я тебе не сказала, что он был страшно богатый? И деньги держал в золоте, при себе. В банк не сдавал.

– Ну и чего?

– А то,