Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77

Так. Повивальной бабкой гомункула я еще не был. Но все когда-нибудь приходится делать в первый раз. Я поднял ведро, перенес его в лабораторию и поставил на алхимический верстак.

Следовало обратиться к гримуару. Я спрыснул руки цветочными духами и открыл книгу. На золотой странице замерцала веселыми бликами зеленая надпись:

где новая реторта? Принеси чистую!

Все необходимое, к счастью, было под рукой.

Я взял пустую реторту, заполнил ее святой водой из чана и приготовил бычий пузырь со жгутом, чтобы перевязать горлышко. Потом достал первую реторту из ведра.

Мембрана из пузыря внешне казалась целой. Она и была цела – ослабла прижимавшая ее к стеклу тесьма. Но этого хватило. Внутрь реторты попало столько навоза, что сквозь коричневую жижу нельзя было ничего разглядеть. Я откупорил сосуд и осторожно вылил его содержимое в чистый медный таз, стоявший на верстаке.

Где-то в середине процедуры реторта в моих руках дрогнула, и мне показалось, будто в таз вывалилась полупрозрачная горящая ватка. Я говорю «показалось», потому что не видел ее ни секунды в обычном смысле. Она как бы мерещилась моему боковому зрению, когда я отводил глаза, но опустить на нее внимательный взгляд я не мог – она тут же исчезала.

Она горела, да – но не обычным земным огнем. Это было странное призрачное пламя, голубые и красные отблески которого отдавали в моем животе холодом и жутью. В виске запульсировала непривычная боль.

Спазмы ее были острыми, быстрыми и совершенно невыносимыми. Я чувствовал, что они вот-вот расколют мой череп. Существовал лишь один способ эту боль победить.

Следовало впустить ее в себя и позволить ей раскрыться. Я уже догадался, что со мной пытается говорить незнакомая сила, и именно мое нежелание слушать превращает ее речь в боль.

Я перестал сопротивляться – и голова сразу прошла.

«Не смей на меня пялиться. Промой меня святой водой…»

Я не слышал этих слов. Но я понял сказанное.

Стараясь, чтобы комочек горящей ваты не вывалился из таза, и одновременно избегая на него глядеть, я вылил грязную воду и заменил ее чистой.

«Повтори три раза…»

Голос не был мужским или женским. У него вообще отсутствовали знакомые качества – он представлялся мне голым смыслом, сверкающим в моем разуме. Все так же отводя взгляд, я сделал как было велено.

«Налей святой воды в чистую реторту…»

Я наполнил реторту.

«Закрой мембрану…»

Значит, гомункул не собирается внутрь? Но зачем тогда реторта? Впрочем, разберемся.

Я обтянул стеклянную горловину бычьим пузырем, обрезал его края и обвязал их жгутом. Как только я закончил, реторта в моих руках дрогнула, и я ощутил, что отдающий жутью огонь уже внутри.

«Никогда не смотри на меня, пока реторта у тебя в руках… Иначе разобьешь».

«Хорошо…»

Непонятно как, но я ответил.

Теперь я не только слышал обращенную ко мне речь гомункула, но мог общаться с ним.

«Поставь сосуд на треногу…»

Я опустил реторту на металлическое кольцо.

«Отойди от стола и подними глаза…»

Сначала мне показалось, что в реторте нет ничего кроме святой воды. Но это было не так.

Не то чтобы я увидел гомункула. Глядя на реторту, я различал только границу воды с воздухом и фрагмент стены, искривленный водяной линзой.

В стеклянном сосуде, однако, находилось что-то еще – не видное глазу, но ощутимое. Оно как бы царапало мой дух и цепляло за живот. Нечто похожее бывает, когда рыбья чешуйка застревает между десной и зубом – ее не ощущаешь, но она весьма раздражает, если провести по ней языком.

Я несколько раз моргнул, пытаясь привести чувства в порядок – и мне показалось, будто я вижу что-то красное. Я широко открыл глаза, и краснота исчезла. Я зажмурился, и тогда…

Нельзя сказать, что я увидел его сквозь веки. Скорее это походило на зрительный отпечаток ночного выстрела из аркебузы – вспышку можно созерцать еще долго после того, как порох сгорел.

Розовые облака. Развалившийся на них светящийся человечек, нечеткий и приблизительный, словно сделанный из множества разноцветных бликов.

Лицо его менялось, представляясь мне то женским, то мужским, то детским. Оно не делалось отчетливым и окончательным ни на миг. Я не мог рассматривать гомункула – мог лишь припоминать, каким он только что был. То же касалось и его позы.

Ничего не могу сказать про его истинный размер – не с чем было сравнить, кроме миражных облаков вокруг. Я даже не мог с уверенностью сказать, что Исполнитель находится в реторте. Но он, несомненно, был с ней связан. Я чувствовал его присутствие и мог с ним общаться.

«Ты уже познал меня достаточно, – сообщил гомункул. – Не пытайся рассмотреть яснее, или навредишь своему внутреннему оку».

«Кто ты?»

«Я Алеф».

«Кто дал тебе это имя?»

«Допустим, твой покойный друг Эскал. Он повесил бирку с этой буквой на реторту».

Бирки я не видел – видимо, ее сняли слуги, когда очищали сосуд. Гомункул назвал Эскала моим другом. Значит, его не обманула маска.

«Ты дух гримуара? Это ты говорил со мной через кодекс? Или Мойра?»

«Хорошо, что напомнил, Марко. Принеси гримуар и положи у моего дворца».

Через минуту я вернулся в лабораторию с гримуаром в руках – и опустил его на верстак перед ретортой (другого дворца я не заметил). Книга задрожала и растворилась в воздухе.

Я испугался.

«Что ты сделал с гримуаром?»

«Только один должен остаться, ты помнишь?»

«Да».

«Это относится не только к дерущимся за гримуар колдунам. Это относится и к самим гримуарам. Их было три. Остался один».

Гомункул, видимо, учел фальшивую книгу, с помощью которой я убил Эскала. Верно, я велел слугам ее сжечь.

«Но теперь не осталось вообще ни одного!» – ответил я.

«Ошибаешься. Я и есть гримуар. Такова моя истинная форма».

«Прежние были обманом?»

«Они тоже были истиной. Даже та книга, открыв которую, Эскал увидел смерть. Но три истины не нужны рядом. Это проявления одного и того же, и теперь они ни к чему. Гусеница не должна жить одновременно с бабочкой».

«Ты хочешь сказать, что ты и есть истина?»

«Да».

Смелое заявление. Но начинать теологические дебаты не стоило.

«Я верил гримуару как не верил никому», – сказал я.

«Точно так же верили Лоренцо и Эскал».

«Они ждали, пока я сделаю за них грязную работу».

«Это не умаляет их веры».

«Эскал даже не видел гримуара».

«Он

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77