Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77

Я понял, что Лоренцо устрашился. Несмотря на свое могущество, он боялся ада как все колдуны – и вспомнил о возмездии, как только припекло. Он стал паром и понесся вверх по тем же порам, по которым только что удирал из земляного мешка.

Но он не мог оставаться газом, поднявшись над поверхностью земли – его развеял бы ветер. Он превратился в орла, взмыл в небо и нацелился на огненную саламандру, спрятавшуюся под папоротником.

Откуда здесь саламандра, подумал я с недоумением. И тут же понял, что это я сам.

Оказывается, Лоренцо мог не только менять форму.

Он способен был придавать ее и мне, то есть видеть меня удобным для себя способом. Когда я сделался огнем и жаром, он увидел меня как огненную ящерицу, и сила его видения была такой, что я ею стал. А как только это случилось, на мне сомкнулись его когти. Он оторвал меня от земли и понес ввысь.

Я помнил пару греческих сказок, слышанных от воспитателя-монаха, где описывались подобные поединки. Теперь, вероятно, мне следовало стать сетью. Или, еще лучше, пущенной из лука стрелой. Но Лоренцо тоже знал эти басни – он не разжимал хватку, и боль от его когтей не давала мне поменять форму. Он не собирался попадать в мою историю. Он держал меня в своей.

Могущество противника превосходило мое, но в нашем поединке была одна чудесная странность.

Мы перемещались в пространстве, низвергались под землю и взмывали под облака. Мало того, ночь уже сменилась днем. Но все это время мы каким-то образом оставались в самом центре арены.

Когда луну сменило яркое солнце, амфитеатр превратился в выбеленную веками руину с ветхим серым навесом. Смотревшие на нас тени сделались невидимы. Но я знал, что глаза древности по-прежнему следят за схваткой со всех сторон.

Лоренцо хотел поднять меня к солнцу. С каждым взмахом крыльев мы взмывали выше, и орлиные когти все глубже погружались в мою плоть. Еще немного, и они дотянутся до сердца…

Но если Лоренцо способен менять реальность, подумал я, это доступно и мне. Я не в состоянии принять другую форму из-за его когтей, но могу, например, стать тяжелее…

За несколько мгновений я стал увесистым, как мраморная плита, и Лоренцо начал терять высоту. Его крылья удлинились, но я сделался еще тяжелее, потом еще и еще – и мы понеслись вниз. Только у земли Лоренцо наконец разжал когти, и я сразу же превратился в солнечный блик, прошедший сквозь дырявый навес амфитеатра.

Рядом со мной на песке дрожало множество таких же пятен света – и, хоть Лоренцо знал, чем я стал и где меня искать, он не мог выделить меня из мерцания солнечного дня. Тогда он сделался облаком, закрывшим солнце.

Мне пришлось стать неприметным сухим листом на арене, и дальше, вероятно, он загнал бы меня в одну из сказочных ловушек, сделав зернышком, а себя – какой-нибудь окончательной курицей, но, пока он был облаком, я понял, как его погубить.

Лоренцо, хотел он этого или нет, продолжал обучать своего врага магии даже во время поединка. Если он мог увидеть меня как саламандру, я мог увидеть его как…

Облако, закрывшее солнце, чуть походило на согнувшегося человека. Я заставил себя узнать в нем скорчившуюся Мойру, и вместо арены вокруг немедленно возник коридор нашего веронского дома.

Мойра нависла надо мной. Одной рукой она держала меня за горло, а другую занесла над моим лицом. Я знал, что удар расплющит мою голову. Но за миг до того, как ее ладонь врезалась в мой нос, я сделал невозможное.

Я превратился в пергамент с рассыпанной по нему тинктурой. И как только Мойра коснулась коричневого порошка, ее рука срослась с ним и началась трансмутация.

Она погибла не сразу – мы успели обменяться множеством мыслей. Мы были настолько прозрачны друг для друга, что нам не требовалось открывать для общения рот.

«Ты победил, – сказала Мойра. – Ты убил меня».

«Я защищался, – ответил я. – Кто ты на самом деле, Лоренцо? Ты мужчина или женщина?»

«Ты видел меня в моем настоящем обличье».

«Лоренцо всегда был женщиной?»

«Да».

«Поэтому он… Она не могла зачать Исполнителя из собственного семени? И понадобился я?»

«Ты на редкость догадлив, венецианский жулик. Не прошло и вечности, как ты понял… Но есть еще один участник, и он сильнее меня. Встречи с ним ты не переживешь…»

«Кому должен достаться Исполнитель?»

«Ему. Или тебе».

«Кто мой соперник?»

«Узнаешь, когда он придет за гомункулом».

«Вряд ли он его получит, Мойра. Я нашел лабораторию Эскала. Гомункул отправился на помойку вместе с навозным ведром».

«Не спеши с суждениями, – ответила Мойра. – Гомункул жив. Мы используем его силу даже сейчас. Он следил за поединком – и выбрал победителя сам…»

«Ты хочешь сказать, это не я тебя одолел, а гомункул решил, кого из нас принести в жертву?»

«Именно так. У Исполнителя всегда много родителей. Один становится хозяином, остальные жертвами. Я долго думала, что хозяйкой буду я. Но ошиблась…»

«Ты подделывала надписи в гримуаре, Мойра?»

«Их вписывала я, но это истинный гримуар говорил с тобой через мое посредство.

Именно он обучил тебя магии. Теперь кодекс твой».

«Где он?»

«Найдешь без труда, когда фальшивая книга исчезнет».

«Что будет с тобой? Ты рухнешь в Чистилище?»

«Полагаешь, оно существует?»

«Я знаю, что оно существует, – сказал я. – И путь к спасению лежит через него…»

«Ты собираешься спастись? Или жаждешь высшего могущества?»

«Я… Я не знаю… А вдруг это одно и то же?»

«Интересно, – ответила Мойра. – Это очень интересно. Гримуар твой, Марко. Я увижу, чем все кончится, через твои глаза».

Ветры уже свистели в ее металлических легких.

«Страшись Венеции, – сказала она. – Они пришлют свои черные ладьи и убьют тебя…»

«Я им нужен».

«Так думали многие. Бойся гостя с часами и косой».

«Кто это?»

«Господин времени…»

Я тут же вспомнил, что в записках Эскала упоминался Dominus Temporis. Я полагал, это какая-то алхимическая субстанция. Мойра, однако, выразилась по-итальянски: signore del tempo. Речь определенно шла о человеке или духе.

Но мне не удалось об этом спросить. Я перестал ощущать присутствие Мойры. А потом понял, что лежу в коридоре своего веронского дома, и меня прижимает к полу многофунтовая золотая статуя. Наш беззвучный разговор длился всего несколько мгновений.

Золотая старуха замерла в нелепой позе – одна рука уперта в пол, другая подвернута. Коекак я вылез из-под

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77