Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77

– А из чего?

– Гримуар уже объяснял это вам, Маркус. Оно составляется из последовательных движений вашей воли, духа и намерения, направляемых книгой. Каждому из таких волений ставится в соответствие некий символ, просто для удобства. Думаю, он может быть любым. Важны только сами эти эволюции духа и воли. Кармические генерации, как сказал бы буддист.

– Если слово могущества не вполне слово, что это тогда такое?

Ломас пожал плечами.

– Это сложная петля ума и намерения, переходящая в своего рода волевой трамплин, который вы строите внутри собственного сознания.

– Трамплин?

– Да. Прыжок с него должен подарить вам несравненное могущество. Власть. Или прозрение. Пока рано говорить. Когда вы построите трамплин, это и будет означать, что талисман составлен.

– Почему тогда мы называем его словом?

– Потому что мы люди и при общении нам надо как-то выражаться ртом, – ответил Ломас. – Я предлагаю для простоты держаться принятых в традиции обозначений.

– И что за слово я составляю?

Ломас чуть пожевал сухими губами.

– Имя, – сказал он. – Обратное имя.

– Чье?

– Обратный Алеф – это Ями Агоб. То есть вывернутое имя Бога.

– Простите? Имя Бога?

– Одно из его темных имен, дающее великую власть. Сказано – я есть альфа и омега. Можно увидеть Бога как альфу. А можно как омегу.

– Вы говорите про Бога вообще? Или только про Бога в симуляции?

– Маркус, я сам хочу это понять. Ваше колдовское могущество, разумеется, существует только там. Но очень похоже, что происходящее в симуляции отражается на нашем мире. Именно это мы и расследуем, вспомните.

– Верно, – сказал я.

– Итак, отправляйтесь на Луну. Потом зайдете рассказать.

– Вы уверены, что зайду?

– Я полагаю, вы будете приходить ко мне советоваться каждый раз, когда гримуар поставит вас в тупик.

– Да, – согласился я. – Именно так пока и происходит. Главное, я действительно получаю ответы на вопросы. И прихожу в себя с готовым решением. Только не помню, как его нашел…

– Возвращайтесь в Верону. Если придется согрешать делом и словом, постарайтесь хотя бы не согрешать сердцем. Душа у вас одна – и в симуляции, и здесь.

– Попробую, – сказал я.

– А я подумаю над вашей реабилитационной программой.

***

Когда я пришел в себя, я лежал на шелковом мате, уткнувшись лицом в пол. Как всегда после встречи с духом-покровителем, сердце мое было переполнено радостью и решимостью.

Я знал, что делать.

Слушаться гримуара.

Собственно, я знал это и раньше, но мое понимание было испуганным и вынужденным. А теперь оно стало уверенным и счастливым. Жаль, в дольнем мире невозможно вспомнить, что именно говорит мне на наших встречах Ломас… Хотя он, возможно, не говорит вообще и мы общаемся бессловесно, как два вольных духа.

Я направился в верхнюю комнату. На лестнице я спросил себя, почему опять иду именно туда – и засмеялся. Кажется, дело было в том, что из верхней комнаты до Луны немного ближе.

Уже возле двери я вспомнил, что Селена – богиня, то есть дама. Значит, уместно побриться, вымыть голову и надеть свежее платье. На эти хлопоты ушли следующие два часа. Затем я перенес шпагу снизу вверх, поскольку костыль показался мне недостаточно галантным атрибутом.

И только тогда до меня дошло, что я просто тяну время.

Я решительно сел на стул в верхней комнате, закрыл глаза и представил себе пункт назначения. Луна привиделась мне отчетливо: синие долы, серые пустыни и желтые равнины в следах пушечных ядер.

Решившись, я совершил знакомое волевое усилие и понял по содроганию мира, что путешествие состоялось.

Встав, я почувствовал, как кренится подо мною пол – будто корабельная палуба. Во время путешествия в мир Весов у меня тоже кружилась голова, но сейчас все было иначе – казалось, что комната, по которой я крабом ползу к двери, кувыркается в волнах космического эфира.

Открыв дверь, я увидел черное небо в звездах и диск Луны, такой же точно, как представился мне перед прыжком. Он сиял ярко – на него было больно смотреть – и казался глядящим на меня глазом Неба.

Сперва мне почудилось, что он движется.

Но диск не плыл в пространстве, а медленно менял форму. Он превращался в эллипс (как если бы круг пытался сжаться, став вертикальной линией), и яркость его уменьшалась, словно отраженный свет уходил в другую сторону.

Меня перестало слепить, и я понял, что загадка разрешилась сама.

Луна не была ни идеальной, ни материальной.

Она существовала за границами любых умопостроений. Мало того, она находилась за пределами нашей способности видеть суть вещей.

Луна – вернее, то, что мы называем этим словом – была просто щитом. Щит делал невидимым находящееся за ним (боги способны скрыть от нас многое, и прежде всего свое присутствие). Я постиг это со сладостным головокружением, как алхимическую тайну, к которой восходят годами.

Луна, видимая и постигаемая нами, была мишурой и обманом. Она скрывала истину, слишком грандиозную, чтобы получилось спрятать ее совсем, но совершенно невыносимую. Открыть ее людям можно было лишь в сказочной форме.

На морских картах рисуют иногда чудовищ, и пишут «в том месте встретятся драконы». Делают так, если картографу неизвестно, что там, но на карте не должно быть белых пятен.

Луна нашего мира и была таким намалеванным на небе драконом – тайной, скрытой на самом виду. Но теперь я мог заглянуть за эту желтую заплату.

Ветер вечности ударил мне в лицо. Миг – один только миг – я видел нечто невообразимое, острое и жалящее, чему не буду даже пытаться придать словесную форму.

Я много раз пытался вспомнить, что именно я ощутил в самый первый момент. Луч, упавший с неба, включал знакомые мне прежде идеи и образы – но какой толк в их перечислении?

Соблазн и его ложь. Красота и ее правда. Притяжение и отталкивание полов и планет. Любовь с ее ледяными полюсами. Возникающая из сладострастия жизнь, она же смерть. Истина, делающаяся иллюзией. Иллюзия, становящаяся истиной…

Все эти смыслы были понятны по-отдельности, но как описать их тугое сплетение, бьющее в центр ума?

Мгновение я хотел постичь непостижимое – и меня чуть не убила эта попытка. А потом какие-то шестерни в моем уме соединились, увели меня из смертельной зоны, и немыслимое сложилось в понятный узор.

В небе летела колесница, запряженная двумя рогатыми конями. На колеснице стояла дева в серебряном греческом шлеме, скрывавшем лицо. Легчайшая туника облегала ее прелестное тело.

Не хочу, чтобы меня принимали за идиота, поэтому объяснюсь сразу.

Это не значит, что в

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77