Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77

Ломас глядел на меня со странным выражением. Я почувствовал смущение.

– Как дела, не спрашиваю, – флегматично сказал адмирал. – Вязнем в пучине зла все глубже и глубже.

– Ей уже восемнадцать, – ответил я нервно.

– Это сеть подняла возраст, чтобы избежать двусмысленностей. Шекспировская Джульетта была куда моложе.

– Не знал, – сказал я. – Видимо, Шекспир жил в крайне травматичную эпоху. Я имею в виду, для юных девственниц.

– Тогда не было травм, Маркус, потому что для них не существовало рынка. Отсутствовал спрос, поэтому не возникало предложения. Кроме того, в природных вопросах люди слушали природу, а не…

Я ожидал услышать что-то не вполне корректное и даже мизогинно-герантофобное, но Ломас вовремя замолчал.

– Надеюсь, – сказал я, – корпорация отпустит мне грехи. Вы и сами наверняка можете это сделать.

– Не смейтесь над святыми вещами. Дело ведь не в возрасте Джульетты. Наши похоти могут быть какими угодно – если вы не юрист, особой разницы между ними нет. Душу исцеляет лишь полное воздержание. И не столько от телесных проявлений – они всегда следствие – сколько от порочных мыслей, из которых растет любой грех. Именно это поднимает к Господу. Чтобы излечить душу, необходимо активное искупление. В общем, вам требуется моральная реабилитация.

– После командировки?

– Может быть, после. А может, и во время. Я подумаю.

– Ничего особо грешного в моем поведении нет, – сказал я, – поскольку все мои действия предписывает нейросеть. У меня практически не остается выбора.

Ломас улыбнулся.

– Верно, – согласился он. – Но вы, совершив грех, радуетесь ему в своем сердце. И это уже ваше собственное внутреннее деяние, Маркус. Именно поэтому вы так болезненно реагируете на мои слова.

В чем-то он был прав – я действительно чувствовал обиду и говорил агрессивно. Но сдаваться я не хотел.

– Упомянутый вами грешник – это моя симуляционная личность. И, кстати сказать, я только что взвешивал свое сердце…

– На чертовых весах, – вставил Ломас.

– …и все прошло нормально. А моя реакция на ваши слова обусловлена…

– Мне не важно, чем она обусловлена. Покаяние пойдет вам на пользу. Я подумаю, что можно сделать в полевых условиях с учетом вашей русской идентичности. Говорю это не как старший офицер, ответственный за ваше телесное здоровье, а как епископ, заботящийся о вашей душе.

– Хорошо, – сказал я. – Буду ожидать указаний. А сейчас – разрешите о текущих делах?

– Валяйте.

– Гримуар предложил мне отправиться на Луну. Если симуляция отработает всю физику, я умру в вакууме от удушья?

– Нет, – сказал Ломас. – В вашем мире Луна – это нечто другое.

– То есть?

– Вспомните, что вы про нее думали. Или говорили. Что вам приходит в голову первым делом?

– Юлия, – ответил я. – Когда я делал ей комплименты на балконе. Я сказал… Да, помню. Я сказал «убей Луну соседством» – и тут же подумал, что насмехаюсь над бедняжкой. Ибо еще никто из прекрасных дев не убил Луну своим соседством, а Луна убила их всех.

– Почему вас посетила такая мысль?

– Я просто повторил за сарацином.

– За каким сарацином?

– Это воспоминание-маска, лежащее в основе моей идентичности. По легенде, у меня был учитель, маг-сарацин, подаривший мне золотой череп, через который я выхожу на связь с вами. Он много рассказывал про Луну, но сейчас я помню не все. Вернее, помню только в Вероне. Помнит Марко.

– Можете процитировать?

– Да… Кажется, он говорил, что все люди на земле – это бараны, которых ест Луна.

Ломас кивнул.

– Понятно.

– Что вам понятно?

– Нейросеть, выстраивая вашу симуляцию, опирается на магические и оккультные нарративы, существовавшие на земле. Сама она ничего не придумывает. Рассказ вашего сарацина – это примерное изложение взглядов мистика Гурджиева. Так что успокойтесь – вы не задохнетесь. Луна, куда вы отправитесь по требованию гримуара, скорей всего будет не физическим небесным телом, а оккультным объектом. Или, вернее, конструктом.

– И что я там увижу?

Ломас улыбнулся.

– Вот сгоняйте туда, и потом расскажете. Мне самому любопытно. Корпоративная нейросеть может учесть даже наш с вами разговор – обезличив информацию, конечно.

Я тем временем заказал справку HEV про Гурджиева. Она была длинной. Я прочел первый абзац, где приводились даты жизни и объяснялась его сложная национальность, и мой интерес увял.

– Гурджиев жил в девятнадцатом и двадцатом веке. А я сейчас в Вероне шестнадцатого… Или пятнадцатого…

– Верно, – сказал Ломас. – Но вы не в исторически точной Италии. Вы в оккультной Вероне, а она соответствует реальному средневековому городу только приблизительно. Нейросеть берет информацию отовсюду. Вот, например, Ромео и Джульетта. Вас не удивляет, что вы их встретили? Ну, практически их?

Это правда не приходило мне в голову.

– Теперь удивляет.

– В реальной Вероне не было ни Монтекки, ни Капулетти. В вашей они есть. Или сарацинская теория Луны. Нейросеть, возможно, сочла это уместным, потому что Гурджиев обучался у суфиев, и его идеи могли отражать некое древнее арабское знание.

– Вернее, суеверие, – сказал я.

Ломас поглядел на меня неодобрительно.

– Что происходит во время вашего общения с гримуаром? – спросил он. – Вы уже догадались?

Я пожал плечам.

– Прохожу испытание за испытанием. И каждый раз получаю букву «А» с новым значком. Даже любопытно, сколько их еще может быть.

– Я вам покажу.

Ломас раскрыл лежащую перед ним папку и протянул мне лист с распечаткой.

– Не уверен, что собрал все варианты. Нейросеть не стала мудрствовать. Она взяла таблицу «accented latin characters» и принялась наделять их особым смыслом. Сделала из них магические алефы. По мне, простое и элегантное решение.

– Согласен, – ответил я. – Выглядит убедительно.

– Но это не все. Вспомните название бутика. И заодно ресторанчика, откуда вас сбросили в Верону. Оно такое же, как у вашего гримуара. «A Sinistra».

– Да, – сказал я. – Означает «налево». С бутиком понятно, а для ресторана это объяснение, как его найти. Надо повернуть налево после арки.

– Но есть еще один перевод. Буква поитальянски будет «lettera». Слово женского рода. Значит, «A sinistra» может означать «зловещая буква А».

– Игра слов, – сказал я. – Вернее, букв.

– Нейросеть делает из таких игр реальность. Она видит подобные сближения и пользуется ими. Талисман, связанный с гримуаром, не зря называется «Обратный Алеф». Вы уже начали его собирать.

– Из чего?

– Из алефов. Вы составляете из зловещих букв А слово могущества.

– Но разве для этого годятся простые буквы со штрихами? Наверно, нужны какие-то… Не знаю. Каббалистические знаки?

Ломас улыбнулся.

– В бытность епископом я изучал эзотерическую демонологию и алхимию. Можно сказать, в качестве хобби. «Слово могущества» на самом деле не вполне слово. И

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 77