— Простите. У меня ночные кошмары — объясняет Сванхильдур, садясь.

Она достаёт из розовой вельветовой сумки органайзер для таблеток, вынимает три таблетки и запивает их водой.

— Я Хьюго, — говорит он.

— А, знаменитый Хьюго, — улыбается она и тянет пальцы, так что хрустят суставы.

В столовую входит худой молодой человек с зачёсанными назад волосами. Его тики хорошо заметны, когда он стоит у раздачи с горячей едой и хлебом. У него очень бледная кожа и тёмные круги под глазами. На нём выцветшая матросская форма, которая кажется ему мала, и странные ботинки с раздвоенными большими пальцами.

Бо, шутя, крестится, когда молодой человек проходит мимо и садится за другой стол, спиной к ним.

— Каспер, иди сюда, — кричит Сванхильдур.

Худой молодой человек не реагирует. С прямой спиной он нарезает картофель и фрикадельки на четыре равные части.

Сванхильдур встаёт и подходит к его столу.

— Не хочешь сесть с нами? — спрашивает она.

— Шлюха, — отвечает он, не поднимая на неё глаз.

— Не говори так.

— Ты обо мне ничего не знаешь. Ты просто чёртова шлюха, — повторяет он и встречается с ней взглядом.

— Я только хотела сказать, что ты можешь сесть с нами.

Каспер что‑то бормочет себе под нос, когда она разворачивается и возвращается. Он снова принимается за еду. Хьюго замечает, что он поворачивает тарелку ровно на девяносто градусов после каждого укуса.

— Крыса, — бормочет Бо по‑датски. — Он просто боится…

— Перепуганный крысёнок, — добавляет он.

Молодой человек доедает последний кусочек картофеля, поворачивает пустую тарелку на девяносто градусов, допивает воду, крутит тарелку ещё два полных оборота, встаёт и выходит.

— Чего он боится? — тихо спрашивает Хьюго.

— Стать таким же, как его мама, — отвечает Сванхильдур и понижает голос. — Она лежала здесь, в клинике для сомнамбул, когда он был ребёнком. Но ей не стало лучше… Она отказывалась спать, и в конце концов так вымоталась, что, собирая яблоки, упала с лестницы и умерла.

— Откуда ты знаешь? — спрашивает Хьюго и закусывает ноготь.

— Я познакомилась с Каспером сразу после его приезда. Он был весь на бензодиазепинах, совсем не в себе, и говорил слишком много… Рассказал мне, что отец запретил ему обращаться сюда за помощью, но он всё равно приехал в день своего восемнадцатилетия. Тоже из‑за «лунатизма». Как и у матери.

Бо отодвигает стул и поднимается.

— Мне нужно поговорить с Грайндом. Кажется, он снова хочет сменить мне лекарства, — говорит он и уходит из столовой.

Хьюго кладёт столовые приборы и берёт телефон, чтобы проверить, не пришли ли сообщения. Но с приёмом опять что‑то не так.

Он закрывает приложение, открывает снова — ничего.

— Чёртов телефон, — вздыхает он и начинает нервно дёргать ногой.

— В чём проблема? — спрашивает Сванхильдур и накалывает фрикадельку на вилку.

— Честно? Не знаю. Мне почти никогда не приходят сообщения, когда я здесь, — отвечает он и чешет тыльную сторону ладони.

— Хочешь, я это починю?

Она макает фрикадельку в подливку и подносит к рту.

— Починить? — с сомнением переспрашивает Хьюго. — Как?

Всё ещё пережёвывая, она откладывает вилку и протягивает руку. Он передаёт ей телефон и наблюдает, как она вставляет кабель USB‑C в гнездо зарядки, а другой конец — в небольшой пластиковый спутниковый модем.

— Введи код, когда появится на экране, — говорит она и возвращается к тарелке.

Хьюго следует её инструкции. Через мгновение телефон пищит и показывает пять новых сообщений.

— Спасибо, — говорит он, ошеломлённый тем, что всё сработало.

— Просто отключи устройство, — отвечает она.

— Ладно, — говорит он и возвращает ей модем.

Одно сообщение — от стоматолога с напоминанием о приёме. Два — от отца: в первом тот спрашивает, как прошёл сеанс гипноза, во втором пишет, что упал, но уже всё в порядке. Агнета тоже отправила сообщение: Бернард в больнице после несчастного случая, но с ним всё хорошо.

Час назад Ольга коротко ответила на все его звонки и кокетливые сообщения:

«Ты не можешь постоянно звонить и писать, Хьюго. Это меня очень напрягает, понятно? Может, это моя вина, что я подаю противоречивые сигналы, но мне нужно немного пространства, мне нужно немного времени чтобы всё обдумать. Поговорим после Рождества. О, целую!»

Щёки у него вспыхивают. Он блокирует телефон, смотрит на чёрный экран, пытаясь понять, что только что произошло. Ему хочется позвонить Ольге и спросить, в чём он провинился, но он знает, что не может.

Хьюго на секунду прикусывает ноготь большого пальца, затем кладёт телефон экраном вниз и смотрит на Сванхильдур.

Она прикрывает рот рукой, жуёт, улыбается и не сводит с него глаз.

— Хочешь посмотреть фильм или ещё что‑нибудь? — спрашивает он.

— У меня в комнате есть бутылка текилы, — шепчет она.

— Не может быть.

— Что?

— У тебя есть текила?

— Тсс, — говорит она и прижимает палец к губам.

Хьюго тянется за солонкой и незаметно кладёт её в карман. Потом встаёт, относит грязную тарелку и стакан к стойке для посуды и останавливается в дверях кухни.

— Спасибо за ужин, — говорит он, когда женщина за стойкой поворачивается к нему.

— Не за что.

— Я хотел спросить, нет ли у вас лаймов.

— Лаймов?

— Да, мне вдруг ужасно захотелось лайма. Мало ли, может, у меня цинга или что‑то в этом роде, — объясняет он и заправляет прядь волос за ухо.

— Лаймов нет… Лимоны есть, — отвечает она.

Глава 56.

Свеча на батарейках освещает кладовую Сванхильдур тёплым мерцающим светом. На столе между ней и Хьюго стоит запотевшая бутылка текилы. Рядом — две бледно‑голубые подставки для яиц, солонка без крышки и белая разделочная доска, усыпанная дольками лимона.

— Серьёзно, этот Каспер… он такой жуткий. Что у него тут? — спрашивает Хьюго и постукивает пальцем по виску.

— Да, он странный, — отвечает она.

— Слабое слово.

— Я поняла, что у него есть отмычка…

— Что такое?

— Самодельная отмычка. Потому что он здесь ходит, куда захочет.

— Ты шутишь…

— Нет, — она хмыкает.

— Ты просто хочешь напугать меня темнотой.

— Клянусь, это правда, — говорит Сванхильдур.

Хьюго ковыряет этикетку на бутылке и