киоски и всякого рода торговые точки. В то время продавали пирожки, шашлыки и беляши, которые жарились тут же, привлекая запахом голодных прохожих. В стеклянных витринах маленьких ларьков можно было приобрести всё, что душа желала – сигареты, финскую и китайскую водку в пластиковых и стеклянных бутылках, шоколад «Баунти», «Сникерсы», банки с маринованными огурцами, чай, кофе, ручки, карандаши, блокноты и прессу. В обще, всё то, что простому обывателю необходимо каждый день и что советовала брать реклама. Платные туалеты появлялись на каждом людном перекрёстке. От бутылки пива, в отсутствии средств, можно было отказаться, а вот если приспичит, где-нибудь в центре, то отдашь последние копейки, лишь бы быстрее опростаться. В то время на подъезды поставили железные двери, а ключи имелись только у жильцов, поэтому вариант заскочить в первый попавшийся подъезд и справить нужду не прокатывал. Владельцы платных туалетов процветали, делая свой бизнес на людской нужде малой и большой. Но время шло, и городские власти постепенно наводили порядок в сфере и этих услуг. Туалет продолжал работать, но бесплатно. И хоть при входе не сидела тётка и не собирала плату с посетителей, в небольшом здании царил порядок, раковины блестели чистотой, в контейнерах наличествовало жидкое мыло и на пластиковых дверях кабинок никто не осмелился нацарапать гвоздём «здесь был Вася» или того хуже слово из трёх букв, которое начинается на «Х». Муниципалитет старался сделать город высококультурным, да и жители как-то поменялись, и Вася, который был здесь неоднократно и не один, опасался оставлять о себе сомнительную память. А главное в туалете не воняло. Здание находилось в небольшом сквере, прилегающем к вокзалу, где пассажиры могли купить мороженое, посидеть на лавочке в ожидании своего рейса, поэтому большой проходимости, как внутри вокзала не наблюдалось. Шапошников приехал быстро, однако его коллега Петрищев уже активно участвовал в процессе расследования. Когда всё закончилось и санитары понесли тело, товарищи наконец-то вышли на улицу и закурили.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Шапошников.

– Думаю, что тот, кто искал Коровина, тот нашёл и, очень может быть, мы сможем вычислить его – над входом есть камеры видеонаблюдения. Свидетелей убийства нет, а может их плохо искали. Ты сам видел – по почерку это один и тот же убийца. Действует ножом, как мясник. Кровищи везде полно. Обнаружил его привокзальный бомж. Коровин был мёртв уже около тридцати минут. Но его могли ещё долго не обнаружить, потому что дверь кабинки была плотно прикрыта, но бомж опустился на корточки и увидел лужу крови, тогда бегом ринулся на вокзал к первому полицейскому.

– А какого чёрта он на коленях-то ползал?

– У бомжей сферы влияния. Кто у ларьков ошивается, кто у входа, кто на путях, а этому не повезло, он бутылки собирал в туалете и вокруг – не самое рыбное место.

Из туалета один за другим выходили полицейские. Между ними протиснулся сердитый эксперт. Причина для недовольства оказалась на поверхности – отпечатков пальцев нашлось, хоть отбавляй.

– Орудия убийства, как и в других случаях, не обнаружено, но ребята шукают вокруг, – отчитался Петрищев. – Похоже, Коровин зашёл в кабинку и ещё не успел закрыть дверь, как некто полоснул его сзади по горлу, потом аккуратно посадил на унитаз и добил несколькими ударами ножа. Всё произошло буквально за две минуты.

– Чёрт бы всех побрал! – Шапошников выдал трёхэтажный мат. – Он убирает свидетелей легко и просто и каждый раз впереди нас. Ну что ты смотришь на меня? – Мы же с тобой договорились, что ты обратишься к своему другу! У нас нет другого выхода, и если начнём проверять каждого, кто есть на этих фотографиях, то потеряем кучу времени! Где Рафик?

– Ты же сам его вчера отправил с бумагами разбираться и закрытые дела в архив сдать, – насупился Петрищев. – А одноклассник ждёт нас сегодня в пять, после работы.

– Не сердись, сам понимаешь, что работаем из рук вон плохо, трупы прибавляются у нас под носом, а мы, как слепые, ничего не можем предпринять, – Шапошников сердился, прежде всего, на себя и мысленно обзывал собственную персону самыми плохими словами. – Давай подытожим: Коровин от нас отправился, по всей видимости, домой, собрал чемоданчик и приехал на вокзал. Он испугался, решил прислушаться к нашему совету и рвануть из города. Куда?

– У него в кармане эксперты обнаружили билет на автобус до Нарвы. От Витебского вокзала отходят несколько раз в день.

– Почему именно туда? У него там кто-то есть? По паспорту родом он из посёлка Ореховая горка Ленинградской области.

– Это и есть нарвское направление. На самой границе с Эстонией, так же недалеко посёлок Берёзовка, где живёт мать Вельяминова.

– Похоже, они знали друг друга давно. А где его багаж. Сумка, чемодан, что там у него было?

– Не знаю. Эксперты отдали квитанцию из багажного отделения.

– Значит, Коровин приехал на вокзал, сдал багаж в камеру хранения ручной клади, купил билет на автобус, а сам коротал время и перед отправлением отправился посетить туалет. Его всё время вёл убийца, и только в туалете он улучил момент и расправился с ним.

Они замолчали, глядя друг на друга, потому что догадка, которая их осенила, оказалась просто ужасающей.

– Я понял Серёга, о чём ты думаешь. Кто-то из полицейского управления сообщил убийце, что Коровина выпустили из изолятора.

– Вот именно! – зло проговорил Шапошников. – Никто не знал о том, что мы его выпустим, даже для самого задержанного это оказалось сюрпризом, – полицейский вздохнул обречённо и виновато посмотрел на товарища. – Не обижайся, сам видишь, в каком отвратительном положении мы сейчас. После известия об этом убийстве шеф меня четвертует. И так не ровно дышит, тыкает носом в каждый промах, а здесь помимо Новоскворецкого и Вельяминова уже три трупа сверх плана. Тут любой изойдёт на углекислый газ или на сероводород. Пошли на вокзал, посмотрим, что в камере хранения и снимем копию с камер слежения.

Толстая тётка, которая бдела за багажом, посмотрела на мужчин с подозрением и не торопилась выдавать то, что значилось по номеру в квитанции. Несмотря на многолюдье, у женщины глаз оказался пристрелянный. Наверное, не могла вспомнить двух мужчин, у которых хоть что-то принимала. Пришлось Шапошникову доставать удостоверение и убедительно требовать, чтобы бдительная тётка разрешила забрать багаж. Она под действием корочек великодушно разрешила, и даже вспомнила здорового парня, который оставил сумку из дорогой, похоже, свиной кожи рыжего цвета. Но ничего больше, только то, что он был один. Потом мужчины прошли в служебное помещение железнодорожного вокзала и постучались в дверь комнаты