– Григорий, ты вчера допоздна был в доме? – вдруг спросила Маргарита, не поднимая глаз от тарелки.

Он выдержал паузу, как учил один старый приятель:

– Да, не спалось. Решил прогуляться по подвалу. Думал найти вино, но нашёл только хлам.

– Странно, – сказала она.

– Я не люблю отдыхать, – сказал он, глядя прямо на неё. – Люблю смотреть, как работают другие.

Софья дёрнула бровью, а Лиза хихикнула, тут же прикрыв ладонью рот, чтобы не раздражать старших.

– На следующей неделе у нас аудит, – объявила Елена. – Поэтому, если кто-то думает устраивать в доме вечеринки или водить друзей, сейчас не время. Нужно, чтобы всё было идеально.

– А когда было иначе? – пробурчала Лиза.

– В нашем доме всегда был порядок, – сказала Елена, – даже когда мы оставались без денег. Я не позволю, чтобы какой-то мальчик из Москвы разрушил это.

Он улыбнулся: впервые за всё время она назвала его не «Григорий», а именно так – «мальчик из Москвы». Это был почти комплимент.

– Я не собираюсь ничего разрушать, – сказал он. – Мне нравится смотреть, как у вас всё выстроено.

Елена подняла на него взгляд, и в нём было всё – и подозрение, и усталость, и еле заметный интерес. Он почувствовал: нажми ещё чуть-чуть, и она сдастся, сама расскажет то, что хотели скрыть.

– Ты ведь знаешь, зачем ты здесь? – спросила она, и по голосу стало ясно: разговор переходит в фазу без прикрас.

– Могу предположить, – сказал он. – Кажется, бабушка хочет, чтобы кто-то следил за мной, когда она уже устала это делать.

– Почти, – сказала Елена. – Но главное – чтобы наши семейные тайны оставались тайнами. Ты понимаешь, о чём я?

Он кивнул:

– Понимаю. Здесь все так живут.

После завтрака все разошлись по делам. Григорий остался на кухне, налил себе кофе и только когда Елена ушла, позволил себе расслабиться. В голове стояла чёткая картина: каждая из сестёр – не просто человек, а материал для эксперимента. Софья – с манией всем угождать, Лиза – с жаждой быть плохой, но немного, Маргарита – с патологическим страхом потерять контроль. Все они – не только игроки, но и готовые жертвы, которых достаточно чуть подтолкнуть.

Он набрал номер Веры:

– Есть новости, – сказал он. – Думаю, скоро всё взорвётся.

– Отлично, – ответила она. – Я буду в «Кофейне на углу» через двадцать минут.

Через двадцать минут в кафе было тихо: пенсионер в углу читал газету, две студентки спорили о чём-то, связанном с «инклюзией» и «травмой памяти». Вера появилась ещё через пять минут – в джинсах и свитшоте; волосы в привычном хвосте, лицо чуть опухшее – явно не спала всю ночь. Она сразу села напротив, поставила на стол телефон и открыла блокнот.

– Что у тебя? – спросила она, не тратя времени на «привет».

– Всё, как ты и думала, – сказал он. – Елена боится скандала, Маргарита – потерять власть, а младшие ждут, кто первым дёрнется. Но главное – я нашёл папки.

– Какие папки?

Он включил телефон, открыл фотографии и показал ей страницы с подписями, фальшивыми чеками, записки с угрозами, списки бывших работников. Вера смотрела, почти не моргая.

– Здесь компромат на всех, – сказала она. – Если это попадёт не в те руки…

– Вот именно, – сказал он. – Но главное – тут есть и фамилия моей матери.

Вера чуть вздрогнула, но промолчала.

– Думаю, она знала, на что идёт, – продолжил он. – Возможно, работала на Елену, а потом случился раскол.

– С кем ты делишься этой информацией?

– Только с тобой.

– И правильно, – кивнула она. – Появится третий – сразу потеряешь контроль. Держи всё при себе, пока не понадобится.

Они долго обсуждали детали: как втянуть в игру Маргариту, как надавить на Софью и стоит ли вообще трогать Лизу, или лучше подождать, пока она сама всё расскажет. Вера предлагала схемы: инсценировать утечку данных, подбросить копии в городскую газету или собрать семейный совет, где всё всплывёт сразу.

– Понимаешь, – сказала она, – если это получится, ты станешь либо героем, либо самым ненавистным человеком в городе.

– Не думаю, что между этим есть разница, – усмехнулся он. – Здесь всегда найдётся тот, кто тебя ненавидит.

Вера рассмеялась, но в смехе было больше усталости, чем радости.

– Ты стал жёстче, – сказала она.

– Я всегда был таким, – ответил он. – Просто раньше никто не замечал.

Когда разговор закончился, они вышли вместе на улицу. Было пасмурно; по тротуару сновали дети, а где-то далеко уже слышались первые петарды – кто-то решил готовиться к празднику заранее.

– Ты справишься, – сказала Вера на прощание. – Главное – не моргай, когда начнётся самое интересное.

Он кивнул и пошёл по улице, не оглядываясь.

Вечером, дома, он заметил: у каждой из сестёр – свой способ справляться со страхом. Софья заперлась у себя и смотрела в одну точку, не реагируя на звонки. Лиза весь вечер не вылезала из кухни. Маргарита села за стол, как в засаде, и только и делала, что печатала на ноутбуке какие-то отчёты, время от времени раздражённо постукивая по столу.

Только Елена сохраняла лицо: даже когда все разбрелись по углам, она проходила по коридору как хозяйка музея, уверенная, что ни один экспонат не исчезнет без её ведома. Григорий заметил, как она на секунду задержала взгляд на двери его комнаты, и не стал делать вид, будто не понял.

Он снова лёг в постель, включил телефон и медленно, снимок за снимком, пересматривал фотографии. С каждой новой папкой он чувствовал, как в нём скапливается нечто другое – не страх и не злость, а почти физическая жажда: не просто увидеть, как всё рухнет, а самому стать тем, кто даст первый толчок. Он знал: завтра уже не будет как вчера. Ни для кого.

Утром в салоне стоял запах свежей бумаги, недавно вскрытого сейфа и тонкой пудры, которую хозяйка велела рассыпать на пол, чтобы «поддерживать ауру респектабельности». Клиенты ещё не толпились у витрин, но внутри царила суета: Софья записывала товар, Лиза украшала стенд с бижутерией, а Маргарита, как всегда, делала вид, что вся эта возня к ней не относится.

В этот момент, словно страж дисциплины, появилась Клара Ильинична: строгая, сухая, с волосами, уложенными в причёску «а-ля Годунов», в костюме цвета полярной ночи. За ней шла тонкая струя дорогого, но агрессивного парфюма – предупреждение: не подходить ближе, чем на три шага. Клара окинула зал оценивающим