Крупная девица шла за ним следом и бубнила:

— Да уходи, че наглый такой. Давай после обеда, мы спим еще. Погудели хорошо, башка трещит.

Без всяких церемоний Лев Гуров тряхнул девушку, которая дремала под грязным пледом:

— Поднимаемся.

Та чуть приоткрыла глаза, покосилась на него:

— Чего надо?

Он сдернул с нее плед и отвернулся, девушка лежала в мятой, задранной до горла кружевной комбинации. Правда, ее собственная нагота не смутила. Она лишь села на диване и буркнула:

— Че надо, насчет Горелова, что ли? Я с ним никаких дел уже пять лет как не имею. Срок отмотала и про него забыла навсегда. Понял?

Лев смахнул со стула какое-то кружевное тряпье и достал служебное удостоверение.

Девица в халате просипела:

— Мент…

Они обе подобрались и переглянулись между собой. Девица в халате оказалась более бойкой или более трезвой:

— Ты тут не командуй. Давай, этот, как его… ну бумажку, чтобы нас допросить.

Лев развернулся в ее сторону:

— Документы предъявите, пока я беседую с Маргаритой.

Нахальные девицы раздражали его — сонные, ведут себя по-хамски, но даже не их манеры его выводили из себя. А то, что он не видел признаков их вины. Да — они еще под воздействием алкоголя, да — рычат на него и отвечают дерзко. Но не боятся и не пытаются ничего скрыть под фальшивой вежливостью и улыбкой, как это делала во время их встречи Кондратьева. Тогда он чувствовал обман, а сейчас… только глухое раздражение от догадки, что идет по ложному следу.

Войтова тем временем, нисколько не стесняясь своего домашнего вида, потянулась к стаканам:

— Блин, че, все выжрали вчера, Машка… Ничего вообще не осталось? Мне лечиться надо, трясет всю.

Руки и правда у нее ходили ходуном, а лицо скривилось от сильной боли из-за похмельного синдрома.

— Маргарита, когда вы последний раз видели Светлану Кондратьеву?

На лице у Войтовой мелькнуло недоумение, но ей, видимо, становилось все хуже. И вместо ответа она рухнула обратно на диван:

— Машка, сгоняй в магаз за поправкой, а? Трусит меня, сдохну сейчас.

Ее дебелая подруга проворчала:

— На какие шиши, все прогудели. Ты же обещала вчера, что подгон будет скоро, — и снова развязно обратилась к Гурову: — Дядь, ну видишь, подружке плохо. Купи нам по бутылочке, а? Мы тебе все расскажем, что ты там хочешь узнать. — Она вдруг потянулась, как кошка, и прижалась к его плечу мягким бедром. — Потом сделаю тебе хорошо, я благодарить умею.

Опер в полнейшем раздражении вскочил и направился на кухню. Там выгреб из шкафа кастрюлю, набрал в нее ледяной воды и вернулся к двум нахалкам.

Рррраз! И поток холодной воды накрыл Маргариту, которая стонала под пледом. Она вскочила мокрая, завыла:

— Ты че творишь! Тут тебе не зона! Вали давай, без адвоката не буду разговаривать!

Рядом суетилась подружка:

— Ой, ой, не надо, не трогай Марго. Говорила же тебе, плохо ей, без бутылки разговаривать не будет.

Эти две хамки вывели Гурова из себя. Конечно, в нем скопилась усталость из-за бессонной ночи, царапало чувство вины из-за того, что он гнался за Кондратьевой, видя в ней преступницу и свою главную цель. А догнал ее смерть… И вместо того чтобы помочь, эти две полупьяные девицы только кряхтели, дерзили ему. Будто он просто пришел их ругать за бытовой дебош или за то, что они мешали соседям спать своим весельем.

Лев одной рукой перехватил Маргариту поперек туловища, будто огромную куклу. В отличии от своей подруги, она была миниатюрной и худенькой. Он распахнул дверь и пошагал по ступеням вниз, Маргарита болталась вниз головой. Особо девушка не сопротивлялась, не было сил, видимо, от тяжелого похмелья, которое ее мучило, лишь кряхтела натужно в такт быстрым шагам опера. Следом за ними бежала подруга, позабыв о халате, который теперь был совсем нараспашку. Она пыталась усмирить разгневанного мужчину:

— Ну чего, чего ты. Куда тащишь, зачем? Да она сама пойдет. Маргоша, скажи ему, что пойдешь. Ты чего молчишь? Отпусти ее, плохо же с похмела. Пусти, я сама сбегаю в магазин, только денег дай. Она все скажет, что нужно. Мы же пошутили.

Лев дошел до парковки и поставил Марго перед машиной Кондратьевой, а потом распахнул дверцу.

Мертвая, окровавленная Светлана уставилась остекленевшим взглядом на свою когда-то подопечную.

Марго беззвучно вскрикнула, дернулась к женщине. А потом, вдруг поняв, что ей уже не помочь, отшатнулась назад. В полной прострации она сделала несколько шагов от машины, затем снова повернулась назад.

— Она что, мертвая, Света… она. Там кровь.

Подруга зажала рот ладошкой и тихонько заскулила:

— Мамочки, мамочки, убили… Светочку убили…

Опер в это время внимательно наблюдал за девушками, как они мечутся в растерянности вокруг машины, пугаются, причитают и не знают, что сделать. Он увидел то, что его интересовало, — смерть Кондратьевой для девиц стала неожиданностью. Маргарита после нескольких минут бессмысленной суеты вдруг согнулась у капота — ее начало рвать. Через спазмы она прохрипела:

— Воды, Машка, воды принеси.

Но та кинулась к Гурову:

— Пусти нас, а? Назад в хату, мы не сбежим. Че нам бежать, мы не убивали, вообще не при делах. Отпусти, водички хоть попить, ну плохо Маргошке. Ей вообще в больничку надо, ей пить нельзя — язва, а мы гудели три дня в дымину. Ты же хороший, по глазам вижу. Пожалей.

Лев кивнул на дом:

— В квартиру и молча.

Пока девушки плелись к свечке многоэтажки, он набрал телефон Крячко — надо вызвать группу. Пускай пока займутся осмотром места происшествия, увезут тело. Его самостоятельное расследование превратилось в следствие по реальному преступлению, очень даже серьезному. Только вместо привычного сонного голоса были длинные гудки. Опер удивился — напарник почти никогда не отключал телефон, такая у них работа. До самого седьмого этажа набирал знакомый номер, а потом сдался и дозвонился быстро в дежурку. На смене оказался сметливый полицейский и без лишних вопросов пообещал, что оперативно-следственная бригада прибудет как можно быстрее.

Лев напоследок напечатал коротенькое сообщение Стасу. Может быть, телефон сел, пока тот спит. Проснется и все прочитает, его помощь сейчас будет нужна.

Умытые и одетые наконец девушки уселись перед опером на диване. Они пришли в себя и теперь ждали, притихшие,