Тамара Николаевна слушала гостью и качала головой. Руки сами порхали над столом, собирали нехитрый перекус в дорогу: термос с чаем, парочка бутербродов, яблоки, бутылка с водой.

Светлана переоделась из домашней одежды в неприметный наряд: темная куртка, темные штаны, на голове платок, потертая сумочка, пакет с какими-то судками и свертками. Обычная пенсионерка, каких десятками можно встретить на улице, прогрессивная — водит авто. Села за руль и поехала навестить внуков в городе.

Тамара проводила ее до машины, женщины распрощались, и старая иномарка исчезла в темноте.

А уже через четверть часа ее место заняло другое авто, из которого вышел полковник Гуров. Он поднял голову и сразу же отметил желтый прямоугольник окна, который выделялся на фоне спящей многоэтажки. Подошел к подъезду поближе, прикинул: все верно, свет горит в квартире Семеновой. И это значит, что хозяйка, приятельница Кондратьевой, не спит. Почему? Это он сейчас и выяснит.

Дверь после настойчивого стука распахнулась почти мгновенно, хозяйкой квартиры оказалась высокая и крупная женщина с гривой седых волос, уложенных в аккуратную косу.

При виде удостоверения она будто сжалась, сгорбилась сильнее, хотя все же вышла на лестничную площадку:

— Что случилось? В такое время…

Гуров пропустил замечание мимо ушей:

— Давайте зайдем внутрь, чтобы не беспокоить соседей.

Но Тамара Николаевна поплотнее прикрыла дверь:

— Нет, внучку разбудите. У нас квартира однокомнатная, стены тонкие, так что не получится поговорить даже на кухне. И вообще, вызывайте в отделение или как там у вас называется. Я ничего не сделала, так что…

И оперу ничего не оставалось, как расспросить женщину напрямую.

— Вы сегодня встречались со Светланой Кондратьевой, сейчас у нее фамилия Васильченко? Во сколько она к вам заезжала?

Он намеренно не стал объяснять, как и откуда узнал об их общении, почему появился прежде всего здесь, чтобы расспросить о визите Кондратьевой. Пускай это давит на свидетельницу, она будет считать, что он в курсе происходящего.

На лице Тамары мелькнуло замешательство, но она упрямо закрутила головой:

— Светлана ко мне не приезжала. Вы что-то путаете.

— А как давно с ней виделись, после того как освободились?

От его слов женщина вздрогнула, никто не любит, когда упоминают его темное прошлое. Ей оставалось только упрямо твердить:

— Вы перепутали, после освобождения мы со Светланой общались только по телефону. Спрашивали, как здоровье, как внуки. Она, конечно, недалеко живет. Но у меня диабет, внучка на руках, так что не до гостей.

— Где ваша невестка? Она дома? Я хотел бы с ней поговорить.

Гуров не сводил с женщины взгляд. Спит внучка, значит, в квартире все тихо и спокойно — никто не скандалит, не выпивает.

Тамара Николаевна запахнула ворот халата:

— Она с мужем уехала на вахту работать.

— Давно?

— Несколько месяцев назад.

— И внучку оставили с вами?

— Конечно, а кто еще будет за ней присматривать.

— С кем еще общаетесь из бывших заключенных?

Вопросы Льва явно пугали несчастную пенсионерку. Она бледнела все сильнее, отвечала едва слышно, но твердила одно и тоже:

— Не знаю, ни с кем, ничего не знаю.

Он вдруг сменил тон:

— Простите, я вас напугал… Просто мне надо найти Светлану Кондратьеву, пока она не натворила глупостей. Понимаете? Ей надо остановиться, глаз за глаз, око за око — принцип «Талиона», но не реальной жизни. Зло будет, как снежный ком, становиться все больше.

Женщина покачнулась и схватилась за стену:

— Я не могу, я… мне надо идти. Внучка…

Лев понял — она знает, как найти Кондратьеву! Но боится, что тогда откроется и ее собственная тайна.

Тамара с трудом сделала неуверенный шаг к двери:

— Пожалуйста. — В голосе у нее были слезы. — Не надо, не мучайте меня.

Гуров попытался взять женщину под руку:

— Давайте, я помогу дойти.

Несчастная женщина отшатнулась и чуть не упала, едва удержавшись за перила. Ноги у нее подогнулись, и она почти повисла на деревянной рейке. Гуров ринулся на помощь, как вдруг открылась дверь соседней квартиры и оттуда показался высокий, широкоплечий мужчина. Он стремительно шагнул к женщине, подхватил ее словно пушинку и боком оттолкнул опера в сторону:

— Отвали!

В одно движение впихнул Тамару Николаевну в коридор квартиры и плотно захлопнул дверь. А потом его туша двинулась на полковника Гурова:

— Тебе чего надо, давай чеши отсюда! Ночь на дворе, ты людям спать мешаешь. Ну, кому сказал.

Нет, оперуполномоченный не испугался его угроз и тем более физической стычки, хотя нападавший был крупнее его и выше на голову. Но драться сейчас… Он легко справился бы с ним, уложил бы лицом вниз парой болевых приемов прямо здесь, на крошечном пятачке лестничной площадки. Но это было бессмысленно. Семенова доверять ему от этого не станет и уж тем более не расскажет о «Талионе» и визите Кондратьевой.

И он отступил назад, примирительно поднял руки:

— Тише, давай без шума, ладно? Я ухожу, все в порядке.

Как и обещал, оперуполномоченный спустился во двор, уселся в машину, поглядывая на по-прежнему желтое пятно окна в квартире Семеновой. Он размышлял, как действовать дальше. Остаться здесь до утра, а потом снова попробовать поговорить с пенсионеркой? Судя по ее реакции, Кондратьева успела здесь побывать или хотя бы созвониться с подругой и сообщить о том, что произошло. Поэтому Тамара Николаевна так испугалась. Но куда потом направилась Светлана, она знает? Может, и ждать до утра, снова пытаться достучаться до пенсионерки — напрасная затея, Кондратьева — хитроумный организатор. Делит информацию между остальными так, чтобы никто не мог узнать всю правду. Он поговорил уже с Рясько, с Сулимовой, и только лишь какие-то обрывки информации, догадки, ничего конкретного пока у него нет. Хотя… Лев вдруг вспомнил о коробке в багажнике. Кажется, кое-что интересное было связано с ней, и разгадка нашлась. Он вытащил из картонных недр форму и осторожно развернул ее в свете фонаря. Так и есть, большой размер на вшитом ярлычке, как раз по габаритам высокой и крупной Тамары Семеновой. А с изнанки рубашки два длинных седых волоса, точно как в косе пенсионерки.

За спиной раздались тяжелые шаги и хриплое дыхание. Все ближе и ближе. Лев, который стоял спиной к дому, наполовину наклонившись внутрь багажника, перехватил фонарик как палку. Вот звуки совсем близко…

Опер развернулся резко, выбросил вперед руку с фонарем.