Он, Гуров, привык видеть преступников, тех, кто сознательно переступал черту закона, кто наживался на чужом горе, кто разрушал жизни ради собственной выгоды. С ними все было ясно — преступление, следствие, суд, приговор. Все четко, понятно, логично. Но что делать с этими женщинами? С этими искалеченными душами, доведенными до отчаяния предательством и обманом? Как судить их за мечты о мести, за желание вернуть справедливость?

«Клуб… „Талион“…» — эта мысль не давала ему покоя. Женщины, объединенные общей бедой, мечтающие о возмездии. Разве это преступление? Разве это не естественная реакция на несправедливость? Разве не каждый человек, столкнувшийся с предательством, мечтает о том, чтобы его обидчик почувствовал ту же боль, ту же потерю?

Он вдруг остро ощутил, как давит на него мундир, как сковывает его закон. И этот закон несправедлив — защищает обидчиков, а не жертв. Он наказывает тех, кто мечтает о справедливости, а не тех, кто ее попирает.

Лев Иванович Гуров редко жалел, что является представителем закона, но сейчас был именно тот случай. Ему хотелось бы сказать этой женщине, Елене Юрьевне, слова утешения. Но для нее он был сейчас врагом, представителем той самой системы, которая оставила ее без дома, без семьи, без надежды. Но он — опер, сыщик, и это его работа, его долг.

— Расскажите, с кем общалась больше всего Светлана. Кто был ее основными единомышленниками?

Елена опустила глаза. Но промолчать еще страшнее, чем выдавать чужие тайны.

— Войтова Маргарита и Семенова Тамара Николаевна.

— Они уже освободились?

Информацию у свидетельницы теперь приходилось вытягивать будто клещами. Она выдавала сведения крупицами под давлением, не желая предавать участниц «Талиона».

— Вперед Кондратьевой.

— Мне нужны их актуальные адреса.

Елена Сулимова замялась на несколько секунд:

— Сейчас уже ночь, сложно будет что-то сделать.

Но она кинула взгляд на конверт и решилась:

— Если дадите полчаса, то…

Опер кивнул:

— Давайте так, все останется при вас. Ваша тайна, ваши деньги. Я понимаю, что вам нужна помощь, и Светлана ее вправе оказать, вы — принять. А я не вправе этому мешать. Никто не узнает о нашем разговоре, никто не узнает о том, что произошло сегодня здесь. Но прошу вас, максимум информации, это важно. Я… — наконец, у полковника появилось понимание, почему так важно ему разыскать участниц клуба «Талион». — Хочу остановить все, пока еще не слишком поздно. Справедливость — это хорошо, но она может снова привести их на скамью подсудимых. Знаете, один философ, Григорий Соломонович Померанц, однажды сказал: «Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело. Все превращается в прах — и люди, и системы». Понимаете? Эту цепочку ненависти надо остановить, иначе не будет конца смертям, страданиям и боли. Поэтому я прошу, по-человечески прошу помочь мне. Это будет забота о тех женщинах, которых судьба загнала в ловушку, как Светлану.

Лев взял конверт и вложил в руки Сулимовой:

— Вы вернете им доброту, которую они проявили к вам.

Она смотрела на него несколько секунд, и в глазах было удивление. Этот опер, чье появление так напугало ее, вдруг оказался понимающим человеком. И пришел он с добром, а не с карающим мечом в руке.

От осознания этой мысли женщина раскраснелась, вскочила с дивана:

— Я верю вам, вижу, что не врете. Знаете, вы правы, их надо остановить. Постараюсь, обещаю, что помогу.

Она начала набирать какой-то номер в телефоне. Лев, чтобы не подслушивать ее разговор, занялся осмотром дома. Обошел две комнаты, но, как он и ожидал, — никаких признаков или указаний, куда могла направиться так резко Светлана Кондратьева. Лев нашел документы, немного вещей — и все. Он пробежался глазами по скромному гардеробу, в нем не было даже теплых вещей. Кажется, Светлана не собиралась задерживаться здесь долго, наверное, уже готовилась к отъезду или каким-то переменам, а его появление лишь ускорило этот процесс. И куда она могла поехать? К сыну? Навряд ли — слишком простое решение. К сообщницам? Или в какое-то заранее приготовленное логово?

Лев покачал головой, дело принимает дурной оборот. Конечно, Светлана умная женщина, но, когда блестящие мозги сочетаются со страхом, может получится взрывная смесь и… много ошибок, страшных, после которых уже не повернуть назад и не исправить сделанное.

Льва заинтересовала лишь одна находка: коробка со множеством средств для уборки — тряпки, бутылки, швабры. Он вытащил пакет, где оказалась стопка формы с логотипом «Чистый мир», и, судя по небольшим складкам и пятнам, ее носили. Гуров развернул одежду — размер совсем не Светланы, а почти в два раза больше. Значит, она не подрабатывает в службе клининга, но для чего-то хранит эти вещи.

Он уложил все предметы назад, подхватил коробку и отнес в машину. Разберется с находкой потом.

Он вернулся в дом, там Елена уже договаривала на кухне с кем-то по телефону:

— Сонечка, спасибо, буду должна тебе. Совсем забыла про этот запрос, чуть по шапке от начальства не получила. Вот бы отпуск испортили. Куда… да… так… к друзьям за город. Отдохну, конечно, и со свежими силами вернусь. С меня шоколадка. Спасибо еще раз.

И с нетерпением Елена уже протягивала оперу листок, исписанный данными:

— Вот держите, они обе в Москве. Прошу, найдите их, и Свету тоже. Я переживаю за нее.

Лев пробежал по листку глазами, а потом обратился к женщине:

— Вы же были их куратором, знаете историю каждой. Расскажите мне. О каждой, как они попали за решетку, что из себя представляют. Мне нужно найти к ним подход, чтобы они поверили мне и… я смог им помочь.

Елена присела осторожно на табурет:

— Конечно, помню каждую, такая работа. Марго, то есть Маргарита Войтова, совсем молодая девочка, тридцати нет. Красавица, села за содержание притона, торговала людьми. Да только, — она усмехнулась, — Маргарита на главу криминального бизнеса не тянет. Вот на Светлану смотришь, кажется, что такая милая женщина, обычная, сразу и не определить ее силу внутреннюю, ум. У Марго наоборот, она эмоциональная слишком, нервная и… наивная. Ее бабушка вырастила, жили бедно, вот девчонка и мечтала всю жизнь о принце. Ну не дано ей ума много, зато внешность как конфетка. Плохое сочетание, кстати… и человек притянулся соответствующий. Она была любовницей бандита. Уж не знаю, надоела, что ли, девчонка ему, может, полиция прижала. Только он остался на свободе, а Маргарита в нашей колонии за содержание притона. Знаете, я у нее спрашивала, неужели она и правда такими же девчонками торговала, как она сама, к