— Да куда ж их послать. Карта ведь только у вас. Как конюхи вас отыщут? — Нина схватила за рукав подмастерья.

Он покопался в суме, достал кусок мягкого известняка, которым Нина обычно делала разметку на деревянной доске, чтобы резать корни или скатывать твердые снадобья в пилюли. Проведя по стене, нарисовал линию.

— Вот! Я такие линии буду рисовать, чтобы им можно было нас найти. — Отломив часть, он протянул его Галактиону. — Тоже рисуй.

Посмотрев на карту, Демьян пожал плечами:

— Нам уже тут по прямой, а дальше переход я знаю. Пусть идут, я тебя отнесу наверх, после конюхов приведу сам. — Повернувшись к Фоке, спросил: — Только факел один Нине вон в руки дайте.

Фока еще всучил ей напоследок кувшинчик с отваром матрикарии и фенхеля, который она тут же наполовину осушила.

Добравшись до ипподрома, Демьян поставил Нину на землю. Она огляделась. Все те же лошадиные попоны, на которых она сидела, дожидаясь Никона. В воздухе висел аромат роз. Нина подумала, что теперь она это масло за сотню пусов обходить будет.

Нина поежилась от холода, придерживая на груди ткань. Факел разгонял ночную темень, но не грел. Коновал взял его из рук аптекарши, вставил в скобу на каменной стене. Нина устало присела на свернутые в плотные рулоны попоны, сжалась в комочек. Демьян снял с себя теплый плащ и, опустившись на колени, завернул в него аптекаршу. Задержал руки на ее плечах. Коснулся пальцами ее спутанных кудрей и осторожно, словно пробуя что-то давно позабытое, дотронулся губами до ее виска. Это робкое прикосновение всколыхнуло в Нине все то, о чем она уже и думать забыла. Она застыла. Он обхватил ее огромным руками, бережно прижимая, словно желая защитить от пережитого ужаса. Но мысль о Дарии мелькнула колкой иглой, Нина выставила ладонь, пробормотав:

— Конюхов надо послать на подмогу…

Коновал молча выпустил ее из рук, распрямился и пропал в темноте. Она проводила его взглядом. В душе стало пусто и холодно, будто вынули из нее что-то и рассеяли в ночной мгле. Закутавшись в теплый плащ, она закрыла глаза и провалилась в тяжелый сон.

Проснулась она оттого, что ее тряс за плечо Фока:

— Пойдем, Нина. Там Галактион… — Голос его сорвался, он шмыгнул носом.

Плохо соображая со сна, Нина охнула, открыла глаза. Увидев в рассветном свете бледное лицо подмастерья, испуганно схватила его за руку:

— Что Галактион?! Дарию нашли?!

Парень попытался ответить, но не смог выдавить ни слова. Отвернувшись от Нины, он плюхнулся на соседний сверток, поджав ноги, и уткнулся лицом в колени. Плечи его дрогнули. Отказываясь верить, Нина поднялась на ноги. Пошатнувшись, схватилась за столб, обратилась к Фоке:

— Показывай, куда идти надо.

Он торопливо поднялся. Пряча лицо, забормотал:

— Мы нашли ее. Снаружи засов. Открыли. Сперва думали — спит. Галактион к ней кинулся, она не отвечает. Он ее поднимать, а у нее из руки флакон выпал. Она еще и остыть не успела.

Нина споткнулась, Фока едва успел поддержать ее. С мгновение она стояла, пытаясь вдохнуть. Перед глазами все качалось. Вот какого флакона не хватало в коробе. Там не было настоя белены.

Когда они добрались до конюшен, солнце уже озарило арену. От влажных опилок поднимался пар. Здоровые крепкие конюхи стояли кругом, загораживая Нине обзор. Растолкав их, она шагнула в круг. На земле лежало тело девушки в тонкой шелковой тунике. Каштановые волосы струились по плечам. Белое, точно мрамор, лицо было обращено к небу. Рядом на коленях стоял молодой конюх, склонившись над телом. Он что-то бормотал, то прижимая ее ладонь к своей щеке, то отводя локон, с которым играл утренний ветер, от лица любимой. Конюхи мрачно стояли вокруг, опустив лица. Порой кто-нибудь из них прокашливался или отводил глаза, украдкой смахивая слезу.

Захар, увидев Нину, дернул углом рта, произнес хриплым шепотом:

— Не отходит от нее. Пытались ей глаза закрыть, да хоть плащ накинуть, так он едва не поубивал тут всех. — Скривившись, он отвернулся, подняв лицо навстречу утренним лучам.

— Как же это, — прошептала растерянно Нина. — Мясник же… он же не тронул ее. Почему? — Не вытирая катящихся по щекам слез, она опустилась с другой стороны от Дарии, положила ей на лоб руку. Рыдания душили, выворачивая нутро. Черным облаком висела в душе вина, что не успела, не спасла девицу, когда-то вырвавшую Нину почти из лап смерти. Распахнутые глаза красавицы казались черными от расширившихся на всю радужку зрачков.

Сколько они так с Галактионом простояли, Нина не помнила. Конюхи разошлись, разогнанные Стефаном. Захара отправили к эпарху за равдухами. На опустевшем пятачке остались только горюющие над хрупким телом Нина с Галактионом да почтенный Стефан, сгорбившийся в стороне на перевернутой бадье.

Фока тем временем, посовещавшись с Демьяном, выскользнул с ипподрома. Вернулся с маковой настойкой, дарящий сон и успокоение. Нина велела принести разбавленного вина, отмерила туда несколько капель. Протянула молча Галактиону. Он, не поднимая головы, взял чашу. Подержав ее в руках, залпом выпил. Отбросив пустой сосуд, склонился над девицей, приподнял ее за плечи, прижал к груди голову. Из горла у него вырвался хриплый стон. Нина поднялась с колен, подошла к нему, обхватила за плечи:

— Не держи в себе горе, Галактионушка.

Он поднял на нее пустой взгляд:

— Почему она?.. — Голос его прервался.

— Нет у меня для тебя ответа. А у зверя теперь не выспросишь. Нам только и осталось, что горевать.

Она опустилась рядом с ним, положив руку ему на плечо. Поглаживая, шептала что-то. Лицо ее было мокро от слез.

Под навесом, прислонившись к балке, стоял Демьян. Не отводя взгляда от Нины с Галактионом, он ссутулился и отступил назад.

Глава 31

Захар вернулся растерянный. Рассказал, что у дома эпарха царит суета. Весть о смерти очередной девицы восприняли там, едва поморщившись. Отправить равдухов отказались, сказав, что все они отправились арестовывать Мясника. И поведали, что наследник вместе с воинами дворца тоже отправился на поиски.

После по городу ходили слухи о том, что доблестные воины нашли логово душегуба в каком-то заброшенном доме у гавани. Что в том доме обнаружили одурманенную зельем девицу. Девица была спасена, но кто она и куда подевалась потом, никто не знал. Пьяного душегуба, говорят, стражники закололи прямо там, так что казнить было уже некого.

Похороны Дарии взяла на себя Ариста. Тело девицы забрали посланные ею носилки с охраной, отвезли в лупанарий. Павлос, пришедший вместе со слугами Аристы, отвел впавшего