словно повис туман. К горлу волнами подкатывала тошнота. Чтобы унять головокружение, она опустила голову. Надо дойти до лаза, через который спускался Ерофей и проверить, услышали ли ее. Или все это было наваждение, и голоса ей просто почудились. Отняв от стола дрожащую руку, Нина медленно двинулась к лестнице. До нее донеслись тяжелые шаги. На Фоку не похоже. А вдруг это не он? Мало ли под городом разных разбойников шастает. Страх погнал ее обратно к столу. Схватив короб, она принялась дрожащими пальцами отвязывать следующий нож. Сил совсем не оставалось. Обернулась на лежащего Ерофея. Чтобы поднять его нож, ей придется подойти к нему. Но она не могла заставить себя приблизиться к убитому ею душегубу. Лестница заскрипела под весом спускающегося человека. Нина всхлипнула, забормотала молитву, обернувшись к лестнице. Когда в пятно света попали высокие кожаные кампаги, стало понятно, что это не Фока. Тогда откуда же голос его был? Видать, боль и слабость сыграли с ней недобрую шутку. Нина оперлась обеими руками о стол. Если это подельник Ерофея, то с ним ей уже не справиться. Ноги подкашивались, словно соломенные тюфяки. Руки дрожали от слабости.

Человек спустился, повернулся к свету лицом. У Нины из горла вырвался слабый крик, когда она узнала Демьяна. Поняв, что этот грубиян с ней церемониться не будет, она попятилась, судорожно запахивая разорванную тунику. Демьян же как будто не удивился, увидев ее. Он сделал к ней шаг и протянул руку. Эта рука была последним, что Нина видела перед тем, как ее накрыла тьма.

Глава 30

Когда Нина очнулась, то не сразу поняла, что происходит и где она. Первым пришло ощущение, будто она еще маленькая, ее несет на руках отец, бережно прижимая к себе. Это когда они бродили в горах и Нина больно подвернула ногу. Тогда отец нес ее на руках до самого города. Несмотря на боль, было так покойно в его крепких руках.

Но отец уже давно почил. Окончательно придя в себя, Нина дернулась. Слабая попытка вырваться не удалась. Ее прижали крепче. Кто ее несет, куда?! Подняв взгляд, она рассмотрела в свете факела, который словно плыл впереди, заросшее курчавой бородой лицо и блеснувшие черные глаза. Дыхание у нее остановилось, она уперлась руками в грудь коновала. От ужаса не могла даже закричать. Демьян без усилия удерживая аптекаршу, коснулся губами ее покрытого холодным потом лба и прошептал:

— Тихо, Нина. Не бойся. Никто тебя боле не посмеет обидеть.

Из темноты донесся встревоженный голос Фоки:

— Очнулась? — Не дожидаясь ответа, он затараторил. — Нина, мы сейчас дойдем. Ты потерпи. Руку я тебе перевязал, рану порошком присыпал. Сейчас на свет божий выйдем, тебе сразу легче станет. У меня и отвар с собой бодрящий есть.

— Помолчи. Дай ей отдышаться. — Демьян говорил негромко, словно боясь потревожить спящего.

Галактион, видимо, идущий позади, устало пробормотал:

— Да он своей болтовней кого угодно в могилу загонит.

Нина закрыла глаза, пытаясь вдохнуть. В груди стало больно, горло обожгло, словно в него натолкали горячих углей. Уткнувшись в пахнущую полынью тунику несущего ее мужчины, она разрыдалась. Слезы моментально намочили льняную ткань. Демьян приостановился, ослабил хватку:

— Что, я тебе больно сделал? Прости, силу, видать, не рассчитал. — Не дождавшись от судорожно всхлипывающей Нины ответа, он осторожно двинулся дальше. Идти, видно, было ему неудобно, он нес Нину чуть боком, чтобы не задевать стены. Мужчины продолжали шагать в неловком молчании. И то верно, как утешить женщину, которая едва вырвалась от Мясника. Неизвестно еще, что он там с ней сотворил. Уняв наконец слезы, Нина попыталась осмотреться:

— Где мы сейчас? — Голос эхом отражался от каменных стен и потолка.

Ответил ей подмастерье:

— Под городом. Сейчас к бане как раз приближаемся, судя по этой карте.

— Ты меньше болтай, — произнес сзади Галактион, — чтобы не свернуть опять не туда.

— Не туда ты свернул, а не я. Так что помалкивай там, — обиженно произнес Фока.

Демид вздохнул, спросил Нину:

— Как ты этих оболтусов терпишь? Вот выберемся на землю, я им обоим отвешу. Только и делают, что спорят.

Нина молчала, пытаясь ухватить мысль, забившуюся в голове. Они под баней, значит, идти уже недолго. Вдохнув побольше воздуха, она спросила:

— Дарию вы отыскали? — зажмурилась, боясь ответа.

— Нет, не отыскали. Где искать, непонятно. — В голосе молодого конюха звучало отчаяние. — Сейчас тебя отнесем домой, соберу своих, пойдем заново здесь рыскать. Я об этом переходе и знать не знал. Если бы не твоя карта, ни за что не нашли бы. Он же деревянную дверь так землей и глиной замазал — не отличить от стен.

— Врешь. По запаху нашли бы, — донесся голос Фоки. — Я ж сразу сказал, что не пахнет рыбой с розами там, куда ты нас повел.

Нина вскинула голову:

— По какой карте? Где вы ее раздобыли? Фока, ну-ка дай ее сюда. — Положив руку на грудь Демьяна, она попросила: — Опусти меня на ноги, сделай милость.

Он остановился, бережно опустил Нину. Перевел дыхание. И то верно, она, конечно, мелка и худа, но все же нести ее, поди, нелегко. Голова у аптекарши закружилась, она ухватилась за руку коновала. Он обхватил ее теплыми ладонями за плечи, поддерживая. Снова мелькнуло у нее в голове воспоминание об отце, так же мягко обнимающим юную Нину.

Парни подошли ближе, Фока протянул карту. Разглядывая ее при свете лучины, Нина бормотала:

— Молитвы, он сказал, доносятся… — Она ткнула пальцем. — Надо обратно идти и вот здесь свернуть.

Галактион был бледен. Голос его дрогнул:

— Дария там?

Нина подняла на него полные слез глаза:

— Прости меня, Галактионушка. Был бы он жив, может, и вытянули бы равдухи из него, где Дария да Марфа. А так одними догадками только и богата. Он сказал, что Дарьины молитвы быстрее до Господа донесутся, чем мои. А тут, у собора Сергия и Вакха, есть еще один переход. И будто до церкви не доходит, обрывается. Как вот тот, по которому мы сейчас выбирались. И тоже от бани недалече.

Галактион завертел головой, шагнул обратно. Демид перехватил его за плечо:

— Погоди, Нину надо вывести сперва. Она вон совсем без сил.

Конюх дернул плечом, сбрасывая руку:

— Я один справлюсь. Мясник уже мертв, надо девиц спасать.

— И не думай, — ахнула Нина. — Вместе пойдем. Я уже отдохнула, спасибо почтенному Демьяну.

Она шагнула вперед, но ноги у нее подкосились. Пошатнувшись, Нина вцепилась в руку коновала, проклиная свою слабость. Демьян лишь покачал головой и подхватил ее на руки. Раздался уверенный голос Фоки:

— Я с ним пойду. А