Галактион сидел на сундуке, устало привалившись к стенке. Нина бросила на него взгляд, отметив, как он возмужал, поменялся.

Несколько лет назад ее подруга Гликерия спрятала у себя сбежавшего из дворца раба — мальчишку по имени Галактион. Тогда Нина тоже помогала спасти парня. Позже, когда беглого раба простили за услугу императорскому семейству, исполнилась его мечта — он стал конюхом на ипподроме. С тех пор двух женщин, спасших его когда-то от жестокой участи, Галактион считал своей семьей. Старался помогать, чем мог. Гликерия жила с батюшкой и вышла уже замуж, так что ее молодой конюх не опекал более. А раз Нина так и осталась одинокой, он и решил, видать, что будет ей не то братом, не то сыном. И вел себя в аптеке порой, как у себя дома, и выговаривал ей, как сестре, и помогал, чем умел.

Приглядевшись внимательнее, Нина достала горшочек со снадобьем от ушибов, намазала на кусок тряпицы, приложила к скуле Галактиона. Парень поморщился, шикнул, отвел руку аптекарши:

— Пойду я, Нина. Попробую пробраться к Нофу[24], доложу, что Роман у тебя. — Он перехватил тряпицу мозолистыми пальцами.

— Что произошло хоть, расскажи сперва? — Нина налила ему настоя на яблоках и корице. — Я пока ему отвар похмельный приготовлю на утро.

Она достала травы, разожгла очаг посильнее, поставила на огонь медный котелок с водой.

Галактион взял предложенную чашу. Пошарил глазами по полкам. Увидев завернутый в тряпицу хлеб, по-хозяйски достал его, впился зубами в подсохшую корочку. Плюхнулся на сундук и принялся рассказывать.

— Он в этот раз пошел гулять по городским кабакам с этим Цимисхием[25]. Тот его вечно подбивает на пьяные подвиги. Сам-то ростом мал, а пить горазд! И не пьянеет. Они пошли смотреть опять на танцовщицу. Меня не взяли. — Он с безразличным видом уставился в угол комнаты, где поблескивали боками глазурованные горшки со снадобьями.

— Что за танцовщица? У Аристы, что ли?

— Да нет. Есть в городе одна девица, Анастасо, она сперва в таверне у своего отца плясала, а потом ее приглашать стали на пиры разные, в дома, в другие таверны. Больно уж искусна она в танцах. И собой хороша.

— Как же ее отец отпускает? Обидит вдруг кто?

— А с ней всегда ее кузен ходит, охраняет. Здоровый, как верблюд. Молчит все время, может, немой, не знаю. Ты не перебивай меня, Нина.

Нина кивнула. Парень, глотнув настоя, продолжил:

— Так, значит, пошли они вдвоем, охрана, как обычно, за ними. А Иоанн знай себе подливает Роману. И охранникам велел поднести. Те отказываться, а Роман уже набрался, приказал им тоже пить. А тут танцовщица эта Цимисхию улыбаться начала. Крутила перед ним… — Он споткнулся, глянул на Нину смущенно. — В общем, Роман разозлился, схватил ее за руку, к себе потянул. Она руку вырвала, отбежала. А кузен ее над Романом встал тут же. А тут Цимисхий, что воробей, подскочил к этому верблюду и вцепился, драться они начали. Крик поднялся, стража к ним, хватать здоровяка-то. Он только плечом чуть повел, они и попадали. А Роман встал и вышел. Все дракой заняты, на него и не посмотрел никто. Ну я за ним и пошел.

— Погоди, не пойму я. Ты ж сказал, тебя не взяли.

Галактион поморщился.

— Не взяли. Да только Ноф-то велел мне за Романом приглядывать. Да и жалко мне его, дурака. — Он смущенно оглянулся на спящего. — Цимисхий хитрый, вечно какие-то козни устраивает. Вот я и пошел за ними по-тихому. В углу там сидел.

— Так если Роман своими ногами ушел, что потом-то случилось?

— Он, понимаешь, из-за этой танцовщицы осерчал. Он уже с ней не первый раз видится. Видать, по сердцу она ему. Бывало, что она станцует, Роман за ней посылал, так она за стол к нему садилась. Сидели вдвоем, беседы вели, смеялись. Но она сразу ему сказала, что не продажная. Он и не спорил даже. А сегодня Цимисхий этот. Что в нем девки находят, не пойму. — Парень помолчал. — Словом, ушел Роман в другой кабак, один. Напился еще больше, в драку полез. Его с одного удара какой-то пьянчуга и уложил. Мне тоже пришлось там встрять. Но со мной ему не так легко было справиться. Я ж трезвый. Да и на конюшне у нас при ипподроме хилых не держат. Оттуда-то я Романа уволок, да побоялся сразу во дворец нести. А твоя аптека на пути оказалась.

Нина вздохнула.

— Ты до дворца-то один доберешься? Там уже, верно, переполох.

— Доберусь. Переполоха, может. и нет. Он же часто так по городским тавернам гуляет. Наденет что попроще, стражникам тоже велит в одежду горожан облачиться. Раньше пьянствовал, блудливых девок привечал. Как эту Анастасо встретил, то попритих. Пьет меньше, не буянит, на девок других не глядит теперь. — Галактион открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но сжал губы. На щеках его появился румянец.

Не дождавшись продолжения, Нина зевнула и промолвила:

— Хорошо, ступай тогда. Поутру приходи. Одного наследника отправлять пешком до дворца — не дело.

— Я приду. Не отпускай его одного.

Проводив Галактиона, Нина заперла двери, укрыла Романа своим теплым плащом и ушла в комнатку. Не снимая столы и платка, повалилась на лавку и уснула.

Утром Нина открыла глаза, услышав стоны и бормотание. Торопливо перевязывая сбившийся за ночь платок, кинулась в аптеку. Роман сидел на лавке, упираясь в нее руками, тяжело свесив голову. Нина поздоровалась, склонилась перед наследником престола и соправителем.

Роман взялся руками за голову, поднял на аптекаршу мутный взгляд. Она подошла к столу, налила в чашу похмельного отвара, поднесла с поклоном.

Пока Роман жадно пил, Нина шагнула в свою каморку, подвязала столу, набросила мафорий на голову. Вернувшись, забрала пустую чашу. Наследник огляделся, с трудом шевеля распухшими губами, произнес:

— Нина. Ты тут откуда? Я где?

— Ты, великий, у меня в аптеке. Вчера, видать, винная мера велика оказалась. До дворца Галактион тебя нести не решился, принес ко мне полечить. Ты приляг, отвар скоро подействует. К тому времени и Галактион подойдет, проводит тебя.

— Не помню, что было. Помню Анастасо, Цимисхий там… — Он замолчал. Посмотрел на Нину.

— Ты, великий, что-то спросить хочешь? — Нина смотрела на него с жалостью.

Она помнила, как увидела его впервые еще мальчиком чуть старше десяти лет, с по-детски пухлыми