Но, проходя вдоль стенки и простукивая ее, Федор почувствовал, как под ногой шатается половица. Он остановился, с силой надавил на нее — она прогнулась. Это значило, что под ней есть пустота, которая вполне может быть тайником. Не веря в собственный успех, он опустился на колени и поддел ее отверткой. Половица поддалась, открыв темное пространство.

Федор засунул туда руку, немного поводил ею в пустоте и среди пыли и опилок нашел бумажное письмо.

— Спасибо, — прошептал своей удаче Федор.

***

Савелий схватил стоявший на комоде подсвечник и встал так, чтобы Настя оказалась за его спиной.

— Проваливай, пока цел, — твердо сказал он.

Но Кузьма его не слышал. Его глаза хищно сверкали, а круглые щеки горели красным. Он осторожно приближался к врачу и, когда оставалось шага три-четыре, достал из-за пояса нож.

— Ну что, братец, посрамил ты меня перед барышней, так что платить за это будешь, — по-змеиному прошипел Кузьма и сделал шаг.

Савелий махнул перед ним подсвечником, словно факелом перед хищником, в надежде на то, что тот отступит. Но безуспешно. Кузьма видел жертву, видел свою добычу и помнил обиду. Так что уйти с пустыми руками не мог.

— Я не гордый, можешь рубликами отплатить и катиться к черту — тогда цел будешь. — Еще один шаг. — А нет — прирежу.

Савелий отошел и прошептал Насте:

— Я его отвлеку, а ты беги за городовым.

Девушка кивнула.

— Будете перешептываться, я ждать не стану. — Он перекинул нож из одной руки в другую.

— Беги, — крикнул Савелий и метнул в бандита подсвечник. Тот успел уклониться, и снаряд пролетел над головой. Но этого оказалось достаточно, чтобы Кузьма отвлекся. В этот момент Савелий разбежался и что было сил ударил обидчика плечом в грудь. Да так сильно, что тот отлетел и выронил нож.

— Падла, — крикнул Кузьма и вскочил на ноги.

Воспользовавшись неразберихой, Настя бросилась к двери, но Кузьма ловко перегородил ей путь.

— Погоди, голубушка, наши танцульки только начались.

***

Кроме конверта, в тайнике ничего не было. Федор проверил его дважды.

К тому же Николас говорил как раз про письмо, которое прислал ему Георгий Александрович. Но что тот мог написать? Да, он, возможно, подловил их. Да, переговоры прошли ужасно. Но какие доказательства тот мог собрать за такой короткий срок?

Любопытство настолько овладело Федором, что тот не сдержался и вскрыл конверт. Маленькая записка, и больше ничего. Но текста не разобрать — слишком темно. Тогда на свой риск Федор взял маленькую свечу, зажег ее и поднес к бумаге.

Федор стал читать:

«Однажды мальчик по имени Федор, будучи лопухом, позволил бестолковому писателю себя облапошить».

Федор перечитал фразу во второй раз, но ничего не понял.

Входная дверь со скрипом открылась, и в комнату вошли двое.

— Я же говорил вам, Юрий Михайлович, что парень зажжет свечу, а вы мне не верили, — весело сказал писатель. — А вы все твердили: «Надо брать, надо брать». Вот теперь и никакие признания не нужны.

Федор ошарашенно смотрел на Николаса, парализованный собственной беспомощностью.

— Это вы ловко придумали, — с уважением сказал Фролов. — Но откуда в вас такая уверенность, что он станет читать письмо? Вдруг не стал бы вскрывать.

— Тогда бы взяли его на выходе, — ответил Николас. — Но позвольте, ваше благородие, Федор-то не старше двадцати, а я помню тот возраст и до сих пор сие любопытство побороть не могу.

— Ну, что смотришь-то? — склонился над парнем Фролов. — Кончились твои приключения.

Только сейчас Федор признал в писательском напарнике того чудного мужика с рыжей торчащей бородой и понял, что делать нечего, нужно сдаваться.

Спустя четверть часа вся компания оказалась на Думской улице, где Лаврентий Павлович в сопровождении нескольких городовых арестовал Якова и Людмилу Матвеевну.

Николас вошел в квартиру через главный вход. Обрадовался тому, что нашлось его электрическое устройство с лампой.

Но даже сейчас писатель не чувствовал облегчения. Оставались вопросы, на которые не было ответов. К тому же, когда он заглянул в покои Мастера, ощутил нарастающую тревогу. Ее вызвал горьковатый запах, который напомнил ему о зависимости и о приближении ночи. Из квартиры Николас вышел мрачный и задумчивый.

Он подошел к Петру Алексеевичу и что-то ему говорил с серьезным лицом. С каждым словом Петр Алексеевич мрачнел все сильнее. Наконец он кивнул, сказал, что все понял и удалился.

Когда задержанных посадили в полицейскую карету, Фролов по совету писателя скомандовал везти всех в квартиру Лаврентия Павловича, а сам отвел Николаса в сторону и спросил:

— Что будем делать… ну вы знаете с кем?

— Пока ничего, — хмурясь, ответил писатель — подступала головная боль.

— Что случилось?

— Пока ничего, но меня не покидает чувство, что обязательно должно.

— Не пугайте меня так, господин Райт, — отшутился Фролов. — Дело, считай, закрыто. Вы мне еще письмо обещали, которое вам начальник почтовой службы отправил.

— Точно-точно… — сказал Николас, думая совершенно о другом. — Петр Алексеевич должен забрать его из моего кабинета и принести к Лаврентию Павловичу.

— Тогда не теряем времени и едем в его участок!

***

Гостевая комната превратилась в поле боя. Кузьма оказался не таким слабаком, как рассчитывал Савелий. Наоборот, он раз за разом успевал отбиваться от атак врача, при этом не позволяя Насте проскочить мимо.

Все трое, тяжело дыша, стояли друг напротив друга.

— Беги! — в очередной раз скомандовал Савелий.

Но Кузьма опередил девушку и, подскочив к ней, схватил за локоть. Этим воспользовался Савелий, обойдя сзади, схватил Кузьму за талию и повалил на пол. Тот, точно удав, вывернулся и обвился вокруг нападавшего. Свободной рукой он схватил Савелия за шею.

— Беги! — прохрипел Савелий.

Но Настя бежать не собиралась. Она видела, как синеет лицо парня, и боялась, что городовой просто не успеет. Тогда она схватила с комода часы и разбила их о голову обидчика. Правда, безрезультатно. Но благодаря этому Савелий, воспользовавшись моментом, оттолкнул бандита ногами и вскочил.

Кузьма попятился, запнулся об подсвечник и рухнул на спину. В ту же секунду на него налетел Савелий. Но как он ни пытался врезать Кузьме по широкой морде, ничего не получалось. Тот ловко уклонялся, полз к стене, и, в какой-то момент спиной почувствовав рукоять ножа, остановился.

Савелий решил, что Кузьма выдохся и готов сдаться, поэтому потянулся, чтобы схватить его за воротник. В ту же секунду в животе кольнуло, а на лице Кузьмы засияла