— Тот факт, что ночью в бывшем гараже Снегиревых горел свет, еще ни о чем не говорит.

Генерал выдохнул и посмотрел на сына внимательно.

— А теперь слушай меня… Мы с Леней Пащенко посетили этот самый гараж… Помимо многочисленных свидетельств пребывания там будущей жертвы, обнаружили ее платье со следами крови, которое было на Соболевой в момент убийства. Синее платье в белый горошек, если тебя интересуют такие подробности. Еще там обнаружился женский широкий кожаный пояс, и тоже со следами крови. Обе улики отправлены на экспертизу, которая докажет, что эти вещи принадлежали твоей однокласснице. И это приговор твоему дружку! Это плевок во всех прокурорских и судейских, которые вдруг встали на его защиту! Отпустили, а теперь получайте по полной!

— То есть ты хочешь сказать, что Лешка убил Соболеву на озере, а потом притащил ее вещи в гараж, чтобы его с ними накрыли. Зачем это ему?

— Да кто этих психов понять может! Возможно, он фетишист.

Генерал поднялся и начал взволнованно ходить по кабинету. Потом похлопал себя по карманам и сам удивился своей рассеянности.

— Вот ведь — курить бросил уже полгода как, а по привычке пачку ищу. Что-то я действительно все близко к сердцу принимаю. Согласен, Снегирев когда-то был отличным парнем, твоим другом…

— Почему когда-то и почему был? Он и остался моим лучшим другом.

— Не перебивай! Он воевал в Сирии, бывал во всяких переделках. Был ранен, вот нервная система и не выдержала… И психика тоже не выдержала. Это не я утверждаю: мне на это указали специалисты.

Петр Васильевич подошел к окну.

— Дождь, кажется, заканчивается, — произнес он, вероятно, для того, чтобы сын смог понять, что он не желает больше обсуждать неприятную для него тему, — Но столько воды пролилось, такие лужи кругом…

— Что у тебя в борсетке? — спросил Василий.

— А почему вдруг тебя это интересует? — удивился отец. — Я вожу в ней все, что может пригодиться на случай внезапной служебной командировки: зубная паста, зубная щетка, бритвенный прибор, прочая ерунда… Ты что, специально мне этот вопрос задал, чтобы с мысли сбить?

— Мама звонила, — объяснил Василий, — волнуется за твое здоровье: у тебя вдруг стали образовываться внезапные служебные командировки. Но меня другое удивило: ты отправляешься в командировки всегда с начальником пресс-службы областного управления — с подполковником Анжелиной Робертовной Чуйкиной.

— Что за ерунда? Во-первых, не всегда мы попадаем вместе в одну разнарядку. Ну, бывает, что и совпадает… А во-вторых… Ты меня в чем-то подозреваешь?

— Упаси боже подозревать в чем-то родного отца, тем более генерал-майора полиции. Просто к этой даме стали вдруг обращаться некоторые несознательные граждане, которым она обещает решить вопрос с твоим содействием по разным вопросам.

— Что за ерунда?

— Конечно, ерунда. И это не более чем совпадение. Но я о другом. Сегодня в конце дня нашли труп, еще не проведены все необходимые доследственные мероприятия, а ты уже знаешь точно имя преступника, потому что без соблюдения всех формальностей, без понятых осмотрел незапертый гараж. И сразу показал на Снегирева как на возможного убийцу… Ты уверенно заявляешь, что это он убил Валю. А я помню, как ты тогда на стадионе громче всех кричал: «Леха! Леха!»

— Да, я болею за городскую команду, я — патриот нашего древнего города, — не смутился Петр Васильевич. — И когда наша команда взяла кубок области, радовался со всеми жителями. Еще бы: любительский коллектив обыграл команду, которая в тот момент уже практически обеспечила себе выход в первую лигу… А твой одноклассник забил к тому же решающий гол. Но теперь он — первый подозреваемый в жестоком убийстве женщины.

— Я его не подозреваю. Во-первых, Валю привезли на берег озера на машине — ориентировочно на кроссовере… Хотя это не факт. Следы от протекторов не сохранились — их размыло дождем. Но ведь у Алексея нет вообще никакого автомобиля. Во-вторых, я дал ему свой старый мобильный аппарат, чтобы он был все время на связи.

— Пробил свой аппарат по билингу?..

— Я дал ему телефон уже после предполагаемого убийства. Но если он пришел ко мне после того, как перерезал горло девушке, с которой провел ночь и которая его любит уже многие годы, то он был чрезвычайно спокоен. По билингу я его, разумеется, пробил. А еще я знаю, что он был на кладбище, заходил в ресторанчик на Соборной площади, где работает Соболева, и спрашивал ее. Если он ее убил, то зачем ему узнавать, где она и когда будет.

— Он обеспечивал себе алиби.

— Не похоже на то. Но теперь его нет нигде.

— То есть как нет? А где же твой одноклассник?

— Не знаю. Но мой аппарат сейчас, если верить спецам, которые отследили билинг, находится в том самом гараже. И если вы с Пащенко его там не видели, то, значит, Снегирев положил туда мой телефончик уже после вашего визита. Скорее всего, он видел вас, когда вы осматривали гараж внутри. Вполне возможно, может быть, даже наверняка он знает об убийстве Вали. И скорее всего, начнет действовать.

— В каком смысле? — не понял генерал. — Он попытается скрыться?

— Он захочет сам отыскать убийцу: найти, чтобы покарать. Получится у него или нет — я не знаю. Оперативным следственно-разыскным мероприятиям его не обучали, но он — командир разведроты, так что умеет кое-что. Кроме того, у него уже есть подозреваемый…

— Ты имеешь в виду Костю Локтева?.. Да-а, — вдруг вспомнил генерал-майор. — Перед тем как выехать сюда, я получил сообщение, что сегодня умер Николай Захарович. Надо же, такое событие, можно сказать, а у меня из головы выскочило!

— Печально, — сказал Вася Колобок. — Но кто тебе сообщил об этом? В городе у нас никто не знает, я не в курсе… Это хоть достоверная информация?

— Мне о смерти Николая Захаровича сообщил один мой… как бы сказать…

— Осведомитель, — подсказал ему Василий, — я даже знаю кто… На тебя ведь