— Ей горло перерезали, — шепнул Баранов, — жалко-то как: такая красивая и молодая! Умерла, видать, не сразу, мучилась еще…

— Перестань! — едва не крикнул Василий. — Иди транспорт встречай, сейчас наши понаедут в большом количестве.

Колобов подошел к телу одноклассницы, присел на корточки и закрыл лицо руками. Но потом скинул ладони, посмотрел на застывшее пятно крови, которая растеклась, ушла в моховую подстилку, окрасив красным кустики брусники.

— Валька, что ж ты? — прошептал он и замолчал, поняв, что обращается к мертвому телу.

Вспомнил вдруг, как он в шестом классе подбирал ей подарок на Восьмое марта. Соболева тогда ему очень нравилась, и она знала об этом. И накануне его дразнила: «Колобок, а что ты подаришь мне на этот раз?» Он проконсультировался у мамы, что можно подарить девочке. Мама сказала, если эта девочка Валя Соболева, то подари ей хороший фен, потому что у Валечки пышные волосы. Мама знала все. Она дала ему пять тысяч рублей. Этих денег хватило на фен с тремя насадками и светодиодной подсветкой. И на коробку конфет «Рафаэлло». Соболева обрадовалась, при всем классе обняла его тогда, сказала: «Колобок, колобок, я тебя съем». И все смеялись.

А теперь она лежит в лесу голая и с перерезанным горлом.

Показался полицейский микроавтобус, за которым следовал дежурный «уазик», и замыкал кортеж «дастер» с экспертами. Полицейские начали выходить. Баранов что-то рассказывал им и размахивал руками. Колобов подошел и обратился к старшему группы:

— Личность убитой установлена. Это Соболева Валентина Станиславовна, возраст — тридцать один год, проживает на Кирпичной, номер дома… не помню… Но вы пробейте по базе.

— Лихо вы, — удивился старший группы, — вот так бы убийцу найти. Может, вы подскажете приметы.

— Местный. Возраст — за сорок лет. Или чуть меньше… Первое убийство в нашем городе совершил почти пятнадцать лет назад. Рост средний. Жертву привез на легковом автомобиле. Скорее всего, это среднеразмерный кроссовер или внедорожник. Там остались следы протекторов.

— Лихо, — оценил его ответ эксперт Масленников, — теперь мы его быстро найдем.

Он хотел еще что-то добавить. Но, посмотрев на Колобова, промолчал. Василий подошел к бывшему участковому и спросил:

— Сам-то что думаешь, дед?

— Чего тут думать, — ответил старик тихо, — мысль одна: найти этого гада и желательно сразу на кусочки порвать.

Потемнело еще больше, и неожиданно с грохотом хлынул ливень. Подбежал эксперт и крикнул, чтобы перекричать шум дождя:

— Все! Никаких отпечатков не будет. Не успели! Если и были следы, то их сейчас все дождем смоет, если уже не смыло.

Василий подхватил под руку бывшего участкового и потащил старика к своей машине. И когда они забрались в салон, спросил:

— А ты сам на чем сюда добрался, Евгений Степаныч?

— Так меня сын довез, — ответил пенсионер, — у нас одна машина на двоих. Потом он меня должен забрать. Я ж сюда на рыбалку, на вечернюю зорьку приехал. Вон мои удочки стоят…

Колобов выскочил из машины, схватил складные удочки бывшего участкового и вернулся в салон вымокшим.

— Ну что, поедем домой? — обратился он к Баранову. — Рыбалка отменяется.

Колобов завел двигатель и включил дворники.

— Ну что же: не будет сегодня рыбалки.

Пляшите на радостях, окунь с плотвой.

Червей выпускаю на землю из банки.

Опять повезло вам — ползите домой![5] —

продекламировал бывший участковый.

— И что это было? — спросил его Колобов.

— Это были стихи. Когда-то я срочную служил во флоте. И это мой товарищ по экипажу сочинял. Он даже их не записывал — читал мне, а я сразу запоминал. Вот такая у меня память была!

Вернувшись в свой кабинет, Василий снял с себя промокший китель и повесил его на спинку стула. И почти сразу в кармане кителя запиликал мобильный телефон.

Звонила жена.

— Я все готовлю, но стоит ли? Такой ливень. Вряд ли кто придет.

— Согласен, — ответил Колобов, — а если все-таки кто-то захочет, то позвонит. А ты все отменяй. Тем более что праздновать особо нечего. Да и что-то подсказывает мне, что и Алексей не появится.

Снегирев, конечно, не пришел. И вообще никто не пришел. Встречу выпускников пришлось отменить. Хотя и назначить ее толком не успели.

Вася думал о друге, надеялся, что он тоже каким-то образом узнал об убийстве Соболевой и сможет затаиться на время, пока идет разбирательство. Если бы следствием руководил сам Василий, то он бы быстро установил, что Алексей ни при чем. Но сейчас налетят специалисты из области, из Москвы, наверняка примчится отец… А это значит, что будет много шума, и задерживать будут всех подряд. Но главное — начнется охота на Лешку.

Снегирев говорил, что ночевал в своем бывшем гараже с разрешения соседа, который этим гаражом теперь владеет. Леонид Тарасович — вполне рассудительный человек и хоть в запальчивости во время судебного заседания обвинял Алексея во всех смертных грехах, но потом, во время нового расследования, проведенного по распоряжению генеральной прокуратуры, был вполне адекватным и даже сказал, что знал Снегирева как положительного молодого человека — приветливого и отзывчивого…

Но есть факты, Лешка провел эту ночь с Валей Соболевой, которая принесла ему в гараж еду. И теперь, если сохранились пищевые контейнеры, какие-то бутылки и пакеты, на них будут ее и его отпечатки… Плохо, хотя само по себе ни о чем не говорит, однако это посчитают уликой, после чего следствие пойдет с обвинительным уклоном: поставят задачу — доказать причастность Алексея Снегирева к убийству его бывшей одноклассницы.

Подошел эксперт Масленников и доложил, что время убийства Соболевой с семи до девяти утра. Значит, Лешке надо найти свидетелей, которые видели его в это время в месте, далеком от берега озера. И это его единственный шанс, но он же не сможет сам искать свидетелей. Значит, надо попросить весь личный состав заняться этим, потому что Снегирев — не убийца!

Глава двенадцатая

Отец в кабинет не вошел, а ворвался. Положил на стол сумочку-борсетку и опустился в кресло.

— Ну что, доигрались! — еле сдерживаясь, выдавил он. — Отпустили убийцу! А я ведь говорил! Предупреждал… А ведь сколько копий было сломано! Как нас всех трясли прокурорские… Как якобы профессионально сработал Следственный комитет. А как кто-то давил на судей! Я-то все это помню. Освободили теперь твоего дружка. И вот результат! Ты ведь в курсе, где твоя одноклассница, которой ты делал дорогие подарки за наш с мамой